С этого момента история приобретает все более загадочный характер. В оборот был пущен еще один вексель в две тысячи фунтов. По словам Фридиона, когда вышел срок векселя в тысячу фунтов, к нему явилась княгиня и заявила, что не может выплатить деньги, вместо этого предложила ему акцептировать еще один вексель на сумму две тысячи фунтов, который, как она сказала, тоже получила от Родса. Вексель был принят, и почти тотчас же в контору Фридиона явился адвокат Джон Бернард, заявивший, что действует от имени некоего господина Лоува, и что его клиент готов немедленно оплатить вексель в две тысячи фунтов. Сделка состоялась, и княгиня получила обратно свой первый вексель на тысячу фунтов. Все это выглядело весьма странно.
Но кто же был этот господин Лоув, отдавший в долг деньги человеку, которого никогда даже не видел?! Притом не потребовал никаких гарантий! Все это оставалось загадкой.
Но главный сюрприз преподнесли газеты на другой день. На страницах «Кейп Аргус», а затем и в «Кейп таймс» появился набранный крупным шрифтом заголовок: «Господин Родс предупреждает: подпись его подделана». Далее приводилось сообщение лондонской «Таймс», опубликованное на ее финансовой странице: «Насколько нам известно, предпринимаются различные попытки вести переговоры об оплате векселей, под которыми якобы стоит подпись Сесиля Родса. К нам обратились с просьбой заявить, что если появятся в обращении подобные документы, то их следует считать поддельными».
Это означало, что Родс начал действовать против княгини. Ей следовало быть более осторожной. Но могло ли ее что-либо спасти?
Буквально на следующий же день после того, как появилось сообщение в «Кейп Аргус», Бернард пригласил княгиню Радзивилл к себе в контору. С ним вместе был Джон Кейзер, который представлял интересы Фридиона.
Бернард заявил, указывая на газеты, что испытывает большое беспокойство в связи с займом, сделанным от имени его клиента господина Лоува. И предложил направить телеграмму Родсу, находившемуся в Англии, с просьбой лично подтвердить вексель. Катерина не возражала. Но как вступить с ним в контакт, ведь он путешествует где-то в Шотландии. Не послать ли телеграмму Хоуксли, стряпчему Родса в Лондоне. Адвокаты согласились и тут же составили текст: «Пожалуйста, вышлите тысячу пятьсот фунтов. Крайне необходимо заплатить за вексель». Об ответе княгиня обещала тотчас известить адвокатов.
Газетные сообщения встревожили и Шольца. Катерина успокоила его, сказав, что ждет из Лондона подтверждения подлинности векселя. Она действительно отправила телеграмму Хоуксли, которого хорошо знала еще по Лондону и переписывалась с ним. Но это была не единственная телеграмма, отправленная ею в тот день. Другая телеграмма была адресована в Кейптаун, княгине Радзивилл. Получив ее, зашла к знакомому начальнику почты своего района и наплела ему о каком-то розыгрыше, который задумали ее друзья. Для этого, мол, нужно переделать на бланке место отправления. Почтмейстер отказался выполнить ее невинную просьбу. Но младший клерк, к которому она обратилась с тем же на другой день, оказался более сговорчивым. Он стер слово «Кейптаун» и вместо него вписал «Лондон». В телеграмме говорилось: «Сообщите, когда срок. Сколько? Постараюсь уладить пересылку из Лондона. Если невозможно, попросите друзей. Вряд ли они откажут. Пишите».
С этим текстом Катерина явилась к Бернарду. Но тот, на ее беду, сразу же заподозрил подлог, заметив, что слово «Лондон» написано на месте другого, стертого, которое начиналось на букву «К».
Настало, казалось, время положить конец всему этому мошенничеству и уличить княгиню Радзивилл. Ведь все несомненно указывало на то, что векселя фальшивые. Однако Бернард, как видно, не столько заботился о клиенте, сколько хотел втянуть княгиню еще глубже в мошенничество, чтобы она изобличила самое себя. Он предложил отправить еще одну телеграмму такого содержания: «Две тысячи фунтов к 20 сентября. Держатель требует телеграфного подтверждения. Сообщите о высылке». Катерина прибегла все к той же процедуре. Хоуксли она телеграфировала: «Завтра отсылаю письмо и все необходимые документы». После чего отправилась на почту и, проделав тот же трюк с помощью того же клерка, которому дала десять шиллингов «на конфеты», доставила Бернарду ответ от Хоуксли и почтовую квитанцию. Ответ из Лондона был лаконичным: «Хорошо. Скажите, что подтверждаю».