Судья Ди понял, что госпожа Цзю, использовав свою красоту, сумела поставить его в неловкое положение, подразумевая, будто он посетил ее с некой тайной целью и, получив отпор, теперь пытается отомстить ей.
— Я знаю, что вы очень умны, но ваш острый язычок на сей раз не принесет вам пользы. Я представлю доказательство, и мы посмотрим, как вы тогда заговорите. Ваш покойный муж ясно дал мне понять, что вы убили его. И также мне известно, что вы, испугавшись, что ваша маленькая дочь может рассказать кому-то о вашей супружеской измене, дали ей зелье, от которого она онемела. На днях я сам видел ее. Как же вы осмеливаетесь после этого отрицать свое преступление? Если вы сейчас же во всем не признаетесь, то я буду допрашивать вас под пытками.
Тем не менее госпожа Цзю, казалось, совсем не испугалась.
— Я могу признаться только в том, что мне не в чем признаваться, — ответила она. — Вы можете пытать меня до смерти, но вам не удастся вырвать у меня признания в том преступлении, которое я никогда не совершала!
— И ты, женщина, смеешь пренебрегать законом прямо здесь, в суде? — вскричал судья Ди. — Будь по-твоему, я готов рискнуть своей судейской черной шапкой, и, возможно, кто-то даже назовет меня жестоким правителем. Но мы посмотрим, признаешься ли ты под пытками в своих злодеяниях. Дать ей для начала сорок ударов хлыстом!
Стражники сорвали с женщины платье, обнажив ее спину, и всыпали ей ровно сорок ударов.
Глава 8
Это испытание не заставило госпожу Цзю изменить свои показания. Вместо этого она сказала:
— Ваша честь, вы являетесь отцом и заступником простого народа целого округа. Как можете вы причинять такой вред добрым людям, не имея ни малейших доказательств их виновности? Неужели таково ваше понимание правосудия? Но если вы думаете, что пытки заставят меня признаться, то вы ошибаетесь. Вы утверждаете, что я убила моего мужа, на основании свидетельских показаний какого-то призрака. Но сумеете ли вы подтвердить это? Можете ли вы показать мне заверенное обвинение, сделанное вашим призраком? Позвольте мне заявить, что вы не всемогущи, а остаетесь пока лишь окружным правителем. Если, затаив на меня личную злобу, вы будете продолжать порочить и пытать меня, то, как говорится, двери высших инстанций всегда открыты для тех, кто подвергается несправедливым гонениям и притеснениям.
И даже если ваше начальство откажется предпринять санкции против вас, то я сама, после того как вы запытаете меня до смерти, представлю это дело судьям Загробного мира. И не забывайте, что если наместника уличают в том, что он ложно обвинил невинного человека, то закон устанавливает его обвинителю именно то наказание, какое он хотел вынести обвиняемому. Пусть я всего лишь молодая и беззащитная вдова, но я постараюсь сделать все возможное, чтобы с вашей головы сняли судейскую шапку.
Спокойно выслушав эту речь, судья Ди приказал подвергнуть госпожу Цзю пытке тисками. Стражники, выполняя приказ, энергично затягивали тиски все сильнее и сильнее. Но госпожа Цзю лишь все громче кричала, что ее ложно обвиняют в преступлении.
Тогда судья Ди сказал:
— Я знаю, что ты бесстыжая особа с железным характером, но твоя кожа и плоть не отличаются крепостью железа. Если понадобится, я буду продолжать пытать тебя целый день.
И он вновь приказал стражникам потуже затянуть тиски.
Судья Ди допрашивает госпожу Цзю под пытками. Иероглифы слева гласят: «Благоговение и тишина!»
—————
Стражники, видя, что госпожа Цзю неизменно настаивает на своей невиновности под такой суровой пыткой, начали сомневаться, виновна ли она на самом деле. Украдкой переглянувшись друг с другом, они пуще прежнего закричали на госпожу Цзю, требуя признаться в содеянном и делая вид, что изо всех сил стараются затянуть гайки тисков, хотя на самом деле слегка ослабили зажим. А начальник стражи, оглянувшись на старшину Хуна, стоявшего рядом с судейским возвышением, жестом поманил его в сторону, где судья не мог их видеть.
— Старшина, вы ведь участвовали в расследовании, которое на днях проводил его превосходительство, — прошептал он. — Какие же именно доказательства вам удалось обнаружить? Судья только что приказал нам потуже затянуть тиски, но что будет, если госпожа Цзю вдруг умрет, а позже выяснится, что она не виновна? Это может стоить его превосходительству репутации и положения, а мы поплатимся за это жизнью. История о том, что обвинение выдвинул призрак ее мужа, была, очевидно, только хитроумным ходом, призванным напугать ее и заставить во всем признаться, да только хитрость-то эта не удалась.