Судья Ди сказал, обращаясь к госпоже Ли и господину Хуа:
— Вы обвиняете Ху Дзебиня, но мне недостаточно приводимых вами доказательств. Завтра я лично займусь расследованием этого дела на месте преступления. Оба вы пока можете идти по домам, а Ху Дзебинь будет содержаться под арестом в Классической школе.
Судья Ди разрешил всем уйти. Мать студента Ху горько плакала, видя, как стражники уводят ее сына. Судья Ди не счел нужным напоминать господину Хуа о том, что на месте преступления ничего нельзя трогать.
И действительно, за время своей многолетней государственной службы господин Хуа досконально изучил все требования закона. Прежде чем пойти в суд, он уже приказал опечатать спальню новобрачных. По возвращении в свой особняк он распорядился устроить временный зал для судебного заседания в большой гостиной, а перед входом в нее, во внутреннем дворе, приготовить циновки для проведения вскрытия. Со слезами на глазах отдавал он эти распоряжения, оплакивая судьбу, которая под конец жизни принесла в его дом такое несчастье. Ему оставалось только надеяться на то, что помощники судьи не будут чрезмерно докучать его домочадцам и с должным уважением отнесутся к его высокому служебному положению.
Он попытался утешить сына, но Вэньцзюнь, на глазах которого умерла очаровательная девушка, едва успевшая стать его женой, почти помешался от горя.
На следующий день рано утром надзиратель городского квартала, в котором располагался особняк господина Хуа, и группа служащих из судебной управы прибыли на место преступления. Двум стражникам было приказано охранять спальню новобрачных, а еще двое дежурили во внутреннем дворе у входа в дом. Они раздвинули скользящие двери приемного зала и подготовили все необходимое для проведения следствия.
Господин Хуа поручил одному из своих родственников приготовить похоронное покрывало и доставить во двор гроб, дабы сразу после врачебного освидетельствования поместить в него тело его умершей невестки.
Когда на улице прозвучали удары полдневного гонга, хозяину дома доложили о прибытии судьи Ди. Господин Хуа поспешил надеть официальное платье и головной убор и вместе с Вэньцзюнем отправился к воротам встречать судью.
Судья Ди сошел с паланкина во внутреннем дворе, и господин Хуа предложил ему для начала пройти в библиотеку и немного отдохнуть с дороги. Когда принесли чай, он напомнил своему сыну, что тот должен приветствовать судью. Вэньцзюнь преклонил колени и коснулся лбом пола.
Судья Ди внимательно посмотрел на него и решил, что этот благовоспитанный юноша, вероятно, также является прилежным студентом.
— Вы действительно видели, как ваша жена выпила чай перед тем, как лечь в кровать? — обращаясь к юноше, спросил судья Ди. — И кстати, почему вы сами не захотели выпить чаю?
— После того как гости оставили нашу комнату, — ответил Вэньцзюнь, — мой отец посоветовал мне лично поблагодарить всех гостей, остававшихся в приемном зале, как того требовали обычаи, и проводить до ворот тех, кто собрался покинуть праздник. Когда я закончил, уже миновало время второй ночной стражи. С большим трудом я нашел в себе силы, чтобы выполнить последнюю ежевечернюю обязанность — зайти к отцу и, преклонив перед ним колени, пожелать ему спокойной ночи.
Когда наконец я вернулся в нашу супружескую спальню, моя жена сидела на стуле, стоявшем в ногах кровати. Заметив, что я очень устал, она приказала служанке налить нам две чашки крепкого чая. Но незадолго до этого я уже выпил несколько чашек горячего чая в приемном зале, поскольку от прощальных разговоров с гостями у меня пересохло в горле. Поэтому я сказал служанке налить только одну чашку и поставить чайник на прежнее место рядом с нашим супружеским ложем. Пока моя жена пила чай, я успел раздеться, и мы легли в постель. Через какое-то время после третьей ночной стражи я уже начал задремывать, но неожиданно моя жена тихо застонала. Я решил сначала, что у нее просто легкое недомогание, но вскоре ее боль усилилась до такой степени, что она не смогла сдержать крик. Я приказал служанке разбудить слуг и послать за доктором. К сожалению, ко времени четвертой стражи моя жена уже скончалась. Заметив, что на ее коже стали появляться темные пятна, я подумал, что ее, должно быть, отравили, и заглянул в чайник; чай в нем превратился в какую-то густую, черную жидкость. И тогда я понял, что яд положили именно в чай.
— А была ли у Ху Дзебиня возможность подсыпать что-то в чайник во время ваших дурачеств в покоях новобрачных? — спросил судья Ди.