Эта хитрая речь, к разочарованию судьи Ди, не произвела впечатления на госпожу Цзю. Бросив на него презрительный взгляд, она сказала:
— Вы никогда не добьетесь от меня признания.
Судья Ди довольно долго неотрывно смотрел на нее, размышляя, какие еще средства можно применить, чтобы заставить упрямицу признаться. Он мог подвергнуть ее еще более ужасной пытке, но сомневался, что это даст положительный результат. Более того, он опасался того, что, ослабленная предыдущей пыткой, преступница может умереть или потерять рассудок. Обдумав все сложности положения, он приказал стражникам отвести ее обратно в камеру.
Он также приказал отвести в камеру и Сю Детая, но уточнил, что на него не надо надевать оковы, и распорядился насчет того, чтобы врач подлечил его целебными мазями и бальзамами.
Удалившись в свой кабинет, судья Ди в задумчивости сел за письменный стол. Затем он приказал секретарю позвать старшину Хуна.
— Мы с тобой, — сказал он, — бьемся над этим делом уже несколько недель. Мы сделали все, что в наших силах, и вот сейчас, когда мы так близки к разгадке, все наши старания могут пойти насмарку только потому, что эта женщина отказывается признаться. Ты сам видел, что я исчерпал все обычные методы; я применял угрозы, пытки и убеждения, но все без толку. Должен признаться, что не представляю, как действовать дальше. Давай обсудим вместе, что еще можно сделать.
— А вдруг вы, ваша честь, найдете очередную подсказку в том сновидении, — предположил старшина, — первая часть оказалась точной во всех деталях. Может, последняя часть подскажет нам, как добиться признания?
Но судья Ди лишь медленно покачал головой.
— Мне кажется, — сказал он, — что нам не стоит придавать слишком большое значение последним обрывкам сновидения. Мой предутренний сон уже был не глубоким, и к наитию, ниспосланному мне свыше, начали примешиваться мои собственные мысли и воображение. В самой последней картине сна, когда я видел труп и гадюку, возможно, в них содержался туманный намек на отравление новобрачной, хотя я сильно сомневаюсь в этом. Ведь в то время я был озадачен только убийством Би Сюня, и поэтому, скорее всего, сейчас, решая последнюю сложную проблему, мы должны полагаться на наш собственный ум.
Они долго обсуждали, как можно заставить госпожу Цзю сделать признание. Позже судья также позвал к себе в кабинет Ма Жуна, Цзяо Тая и Дао Ганя.
А тем временем госпожа Цзю лежала на голых досках топчана в своей камере. Она была совсем одна. Надзирательница, оставившая ей чашку вечернего риса, сразу ушла.
Все ее тело ужасно болело, а предательство Сю Детая потрясло ее гораздо больше, чем она показала в зале суда. «И ради этого мужчины, — размышляла она, — я выдержала все пытки, которым меня подвергали со времени начала расследования. Ради него я выстояла на всех допросах и терпела все эти мучения. А он разболтал нашу тайну, как только его притащили в суд! Неужели мои «весенние грезы» заслужили такой ужасный конец?»
Ближе к ночи боль в ее истерзанном пытками теле усилилась, и у нее начался жар. Мысли ее стали сумбурными, и она лежала в легком забытьи на жестких досках, устремив в темноту горящие глаза.
Вдруг она заметила, что в камеру проникло дуновение холодного ветерка. Затхлый тюремный воздух немного посвежел, и она подумала, что кто-то, должно быть, открыл двери в ее камеру. Но она ничего не смогла разглядеть в кромешной мгле.
Сделав огромное усилие, она приподнялась на локте и взглянула в сторону двери. Слабое голубоватое свечение медленно заполняло дверной проем, и, к ее полнейшему ужасу, там начали проявляться очертания большого красного стола.
Воспаленный мозг подсказал ей, что, пока она спала, ее вновь притащили в зал суда, и она закричала от страха. Но затем перед ее глазами предстало еще более жуткое зрелище, на которое она взирала, онемев от ужаса.
В голубоватом свете за красным столом она увидела очертания грозной темной фигуры судьи Загробного мира. Справа и слева от него маячили фигуры демонов с бычьей и лошадиной головами, которые злобно таращили на нее свои жуткие глаза.