Сфинкс, эта хищная полудевушка-полульвица, со ртом, окровавленным человеческими жертвами, кажется Роберту Крафту, признанному биографу Игоря Стравинского; наиболее ярким отражением музыкального и человеческого облика этого композитора. Именно Сфинкс, не каменный, а созданный фантазией древнегреческого поэта Гесиода, отпрыск злой богини Ехидны, полуженщины-полурептилии, и Ортоса, ее многоголового сына. Напомним, что во время работы над оперой-ораторией «Царь Эдип» Стравинский уже много лет жил в двух семьях: своей ревнивой жены Екатерины, которая родила ему четырех детей, и Веры Судейкиной, не бросавшей при этом своего бисексуального мужа-художника. Там же в двусмысленной роли находился еще и художник Кохно, сценарист многих балетов… Эта картина богемной невоздержанности, помноженной на всесокрушающий эксгибиционизм ее участников, никак не напоминает жизнь зрелого Рахманинова, так же как музыка Рахманинова, всецело обращенная к чувствам, далека от музыки Стравинского, объектом которой являются не чувства, а ощущения. Различия обоих музыкантов настолько велики, что могут служить иллюстрацией того диапазона возможностей, в котором может произойти разброс характеристик двух представителей одной и той же среды, в сущности того же времени и тех же обстоятельств в условиях свободного общества: напомним, Стравинский никогда не жил при советском режиме, а Рахманинов жил меньше двух месяцев.
Успех Стравинского — это успех среди тонких ценителей, изощренных профессионалов и высокоискушенных знатоков, любителей современного балета и «чего-нибудь рыбного», но успех тем более ошеломительный, что он достигнут без малейшего потворства вкусам толпы. Если, конечно, не считать привязанности обитателей Запада к отъявленным индивидуалистам, презирающим безликую толпу, т. е. в конечном счете самих этих обитателей.
В США жизни, творчеству и личности Стравинского посвящена огромная литература, а «Гролиер» называет его одним из «крупнейших композиторов 20-го века». Отметим, что Рахманинов не удостоился ни такого определения, ни такого литературного отражения, хотя имел у широкой публики еще больший успех. У Стравинского есть несомненные основания называться «русско-американским композитором»; хотя он приехал в США поздно, в возрасте 57 лет, уже сложившимся художником, он не прекращал щедро творить еще 30 лет, почти до самой своей смерти в 1971 г.
Родился Игорь в бурлящей петербургской актерской среде, в семье ведущего баса Мариинки Федора Стравинского, которого, по воспоминаниям В. В. Вересаева, многие знатоки ставили выше его тезки Федора Шаляпина. «По высокохудожественному значению в качестве оперного артиста и интеллигентного человека вообще Федор Игнатьевич занимает в истории русской оперы одно из почетнейших мест. Свою карьеру певца начал он в составе труппы частной киевской оперы, где, выступая в первых басовых партиях, пользовался чрезвычайным успехом у публики. В 1876 году он дебютировал в Мариинском театре в «Мефистофеле», где и прослужил вплоть до 1901 года, выступая с неизменным успехом. За это время им исполнены были почти все первые басовые партии оперного репертуара, причем одинаково хорошо удавались Федору Игнатьевичу как драматические, так и комические роли.
Все же, как это ни странно, композиторское дарование самого Игоря Стравинского проявилось довольно поздно».
Один его дед был поляк (Страва — приток Вислы), другой носил фамилию Фурман, что вместе с обращением «ваше высокопревосходительство», которое почему-то запомнилось внуку, выдавало в нем скорее всего остзейского немца. А там — чем черт не шутит… Федор Стравинский блистал многими талантами, в то время как материнская сторона была славна лишь долголетием прадеда композитора: тот прожил 111 лет!
Отец хотел видеть сына юристом, хотя он и обучался с 9 лет (поздно!) игре на фортепиано. И мечта отца сбылась: действительно, в 26 лет Игорь получил диплом адвоката. Но еще раньше он стал изучать контрапункт и в 19 лет показал свои первые опыты в сочинении музыки самому Римскому-Корсакову, благо светские связи это позволяли и поначалу это выглядело как невинное хобби молодого юриста. Эксцентричный старик был тогда крупнейшим в России знатоком симфонического оркестра, поборником социализма, но одновременно лютым патриотом. Совершенно неожиданно он хорошо отозвался о первых опытах и даже вызвался давать юноше частные уроки, хотя и отговаривал от консерватории, занятия в которой он считал пустой тратой времени. Уроки давали Игорю потом также Глазунов и Глиэр, но никакого систематического музыкального образования за ним не значилось. «Некоторые из самых ранних работ Стравинского исполнялись на еженедельных концертах в классе Римского-Корсакова; а «Фавна и Пастушку» в 1908 году играл придворный оркестр русского царя».