После смерти отца семья не то чтобы распалась, но разъехалась в разные стороны: Сергей осел в Берлине, овдовевшая Елена Ивановна с младшим сыном Кириллом и обеими дочерьми поселилась в Праге (чешское правительство лучше, чем какое-либо другое, относилось к русским эмигрантам), сам же Владимир принялся серьезно зарабатывать себе на жизнь. Он попытался служить, устроившись на работу в немецкий банк, однако через три часа его уже уволили, так как он отказался расстаться со своим любимым свитером, тогда как руководство банка желало видеть его на службе в костюме. И Набоков занялся вплотную литературным творчеством, причем самого разного рода. Он писал стихи, много переводил, в частности статьи для газет, а также «Алису в стране чудес», какие-то технические описания. Он составлял также разнообразные шарады, и кстати именно Набоков придумал слово «крестословица», то есть кроссворд. Он давал уроки английского и французского языков, обучал игре в теннис, составлял шахматные задачи.
В это же время Набоков начинает зарабатывать, также участвуя в театральных (быть может, это громко сказано) постановках в одном из берлинских кабаре под названием «Синяя птица», пишет скетчи и маленькие пьески, участвует даже в постановке балета под названием «Лунный кавалер». Если верить отзывам в печати, балет пользовался успехом. Однако от всего этого мало что сохранилось (а именно: четыре пьесы целиком и фрагменты еще двух).
Руководил кабаре «Синяя птица» Я. Южый. Для него Набоков и еще один русский писатель-эмигрант И. Лукаш писали скетчи. Впрочем, расплачиваться с ними не спешили, деньги им удавалось получить лишь после многократных напоминаний и даже угроз. Еще в 70-е годы Набоков возмущенно говорил, что руководство кабаре до сих пор осталось ему должно.
Был и еще один прожект, в реализации его участвовали Набоков все с тем же Лукашем и еще рижский композитор В. Якобсон. Он написал балет-симфонию «Агасфер». Об этом творении Набоков потом старался не вспоминать, однажды лишь сказав, что если бы мог, уничтожил бы этот балет.
О своей оживленной и достаточно разносторонней театральной деятельности Владимир Владимирович писал матери: «В воскресенье мы с Лукашем потребуем самым твердым образом тысячу долларов от Якобсона, частично как аванс, частично как плату за законченную пантомиму, уже переделанную и переписанную. Наконец, с помощью милого композитора Эйлюхина мы проникли в театральный лабиринт и получили заказ на оперетту и небольшую пьесу, что-то вроде нашей «Живой воды», за которую нам также причитается авансом что-то около ста — двухсот долларов. У меня есть одна театральная надежда, которая, правда, не столь обнадеживает. Гессен устраивает чтение «Трагедии господина Морна», где будут, кстати, Шмидт и Полевицкая, а последняя, возможно, и сыграет в ней. Гессен сам мне это предложил… Последние дни я не мог приняться за «г. Морна», так что финальная сцена все еще не переписана, а чтение уже на днях».
Кстати сказать, уже тогда Набоков чуть было не сделался сценаристом. Один сценарий он, собственно, и написал, назывался он «Любовь карлика». Сценарий попался на глаза голливудскому режиссеру Люку Майлстоуну, поставившему «На Западном фронте без перемен» и получившего за этот фильм Оскара. Вернее сказать, прочел он сначала не сценарий, а рассказ «Картофельный эльф», написанный Набоковым чуть позже сценария. Майлстоун встретился с Набоковым в Берлине в самом начале 1932 года, чтобы обговорить детали возможного сотрудничества. Владимиру Владимировичу чрезвычайно понравилась сама мысль о том, что по его сценарию хотят поставить фильм, он проникся большим энтузиазмом. Воодушевившись, Набоков предложил Майлстоуну прочесть свой роман «Камера обскура», быть может, и по этой вещи тоже можно будет сделать фильм? Майлстоун прочел, однако решил, что вещь эта слишком уж эротична, а в американском кино царили тогда довольно строгие нравы, ничего не получится. Майлстоун попросил Набокова поразмыслить и приблизительно через неделю после их первой встречи передать ему те свои произведения, которые могли бы подойти для экранизации. К сожалению, не удалось снять даже «Любовь карлика»: всего через несколько месяцев после знакомства Майлстоуна с Набоковым грянула Великая депрессия. Голливуд зашатался, многообещающий проект пришлось оставить.