— За кулисы, живо! — прокричал Джон Томасу, и его лицо было перекошено от ярости. К приме и премьеру подходила остальная труппа. Томас не посмел ослушаться.
Когда кулисы открылись во второй раз, зрители продолжали стоять. С боковых балконов на авансцену полетели розы, гвоздики и ещё какие-то цветы. Девушки присели в изящном реверансе, парни ограничились лёгким поклоном. Ньют едва склонил голову, всеми силами стараясь не скривиться от резкой боли в стопе. Краем глаза он заметил, как лицо Томаса перекосило, как он наклонился и схватился за лодыжку.
Кулисы снова закрылись, и Ньют бессильно опустился на пол. Он бы и вовсе плюхнулся назад, если бы Кира вовремя его не придержала.
У Томаса сердце грозилось вырваться из груди от сильного волнения. Он успел вызвать скорую и подскочил к Ньюту, которого плотным кольцом окружила его труппа. Рядом с ним на коленях сидел Джон, на лице которого отражался целый спектр эмоций, но преобладали всё же растерянность и волнение.
Томас схватил Ньюта за руку. Левая лодыжка тут же отозвалась болью, но уже другой, тянущейся. Ньют рвано выдохнул. Прикосновения соулмейта облегчали боль, словно обволакивали стопу холодом.
— Спасибо… — прошептал Ньют. Сказать это громче у него не было сил.
Томас же издал нервный смешок, изредка морщась.
— Ты, главное, не отключайся. Всё будет хорошо.
И Ньюту очень хотелось в это верить.
Комментарий к
(1) если хотите знать, что за песню они пели, то забейте в youtube “Iskander & Salomeya - Where U Now”, она шикарная
(2)Sisson Ouverte - прыжок с отлетом вперед, назад или в сторону, при приземлении одна нога остается открытой в воздухе на заданной высоте или в заданном положении
(3) Adagio - в балете - медленная часть со спокойной музыкой
(4) Grand fouetté en tournant sauté - честно, не могу по-человечески сформулировать определение, можете взглянуть исполнение этого движения: https://www.youtube.com/watch?v=qz0qeI1VpEI
(5) Revoltade - https://www.youtube.com/watch?v=sIBTNf4D_6s
========== Часть 8 ==========
— Оставь меня.
Томас насупился, упрямо поджал губы, но продолжил сидеть на неудобном стуле у кровати Ньюта.
— Томми, прошу, дай мне побыть одному.
— Слушай, я понимаю тебя, но…
Ньют вырвал руку из узловатых пальцев своего соулмейта и уставился на него с яростным взглядом.
— Ничего ты не понимаешь! Ты понятия не имеешь, каково это — сломать ногу для артиста балета. Это конец! Крах всему! Я, считай, потерял свой смысл жизни. Я теперь никто; никто, понимаешь?!
Ньют отвернулся к окну и с силой зажмурился. В другой момент ему тотчас стало бы стыдно за свои слова, но сейчас он чувствовал лишь жалость к себе и невероятную горечь во рту. Он скрестил руки на груди, надеясь скрыть мелкую дрожь в пальцах.
— Почти семнадцать лет… насмарку. И что теперь мне прикажешь делать?
У Томаса крутились в голове бессвязные мысли и предложения, но ничто не желало лечь на язык.
— Раньше я… — Ньют запнулся. Сглотнул ком в горле. — Чувствовал свою значимость. Думал, что я чего-то стою. Теперь же… пустое место я, вот кто!
— Нет, нет, — шёпотом затараторил Томас, пересел на край кровати и схватил Ньюта за плечо. Тот спрятал лицо руками. — Не говори так. Ты не пустое место. Ты моё всё, слышишь?
Едва Ньют собрался ответить, как дверь со скрипом открылась. На пороге стояла его мать. Она слегка придерживалась за дверной косяк. Томас кивнул ей в знак приветствия, а затем наклонился к уху своей родственной души и прошептал:
— Ты значишь для меня всё. Помни это.
Он оставил на скуле Ньюта лёгкий поцелуй и поспешно направился прочь из палаты. На пороге Томас развернулся и едва слышно пожелал скорейшего выздоровления.
Дверь со скрипом закрылась. Мать Ньюта с глухим стоном опустилась на стул. С возрастом ей стало всё тяжелее ходить даже на небольшие расстояния. Она тут же сбросила с ног чёрные балетки, и Ньют уставился на её стопы, лишь бы не смотреть ей в глаза. Почти что от самых пальцев расходилась сеть толстых синих вен, под большим и мизинцем выпирали косточки. Тут и там темнели в свете ламп застарелые шрамы от натёртостей и порезов. Пальцы казались неестественно кривыми. Когда-то Ньют считал это уродливым; он был уверен, что в будущем у него будет то же самое, если он пойдёт по стопам матери. Сейчас он видел в этом свою красоту. Больную, ненормальную, искажённую. Такую, которая для него теперь невозможна.
Его мать шмыгнула носом, и из-за этого Ньют поднял на неё взгляд. Та слишком резким движением стёрла горькие слёзы, а затем, до боли прикусив губу, пересела на кровать и обняла его так, словно пыталась укрыть от всего мира, обхватив рукой его голову и мягко поглаживая по спине. Ньют исступлённо обвил руками её спину и схватился пальцами за её блузку, уткнулся в плечо и позволил чувствам выплеснуться наружу. Гораздо проще, когда на тебя никто не смотрит.
Первый преподаватель Ньюта учил его скрывать свои настоящие эмоции, потому что зрителю наплевать, какие у тебя проблемы в жизни, он пришёл посмотреть, в первую очередь, на постановку. Этот принцип почти незаметно перетёк и в повседневность. Единственным человеком, перед которым Ньют позволял себе раскрыться, до встречи с соулмейтом оставалась его мать, хотя иногда проявлять чувства перед Томасом было сложно. Особенно такие, как сейчас.
— Я подвёл тебя, мама, — продолжал шептать Ньют между всхлипами, как простую истину, которую сложно принять. — Подвёл, подвёл…
— Я горжусь тобой, — сказала она и поставила подбородок ему на макушку. — Что бы ни случилось.
Ньют лишь прижался к ней сильнее.
Через некоторое время, когда мать Ньюта уже удалилась, его решила навестить Кира. Ньют протёр пальцами глаза и взлохматил волосы. После разговора с мамой ему полегчало, хоть и совсем немного, и не хотелось бы показаться Кире слишком расклеенным. Девушка, встав напротив кровати, как-то странно замялась.
— Как нога? — тихо спросила она.
— Нормально, — собственный голос показался Ньюту слишком сухим, и он прочистил горло. — В смысле, кхм, не нормально. Но уже ничего не сделаешь.
Кира кивнула, опустив взгляд в пол, и это не нравилось Ньюту всё больше и больше.
— Что с тобой? — осторожно поинтересовался он, не ожидая, что Кира плюхнется на стул и расплачется.
— Я просто не могу избавиться от мысли, что твоя травма заставит тебя бросить балет, а я, вместо того, чтобы уйти на пенсию, соглашаюсь работать примой ещё и чувствую себя дерьмово из-за этого!
Кира размазывала непрошеные слёзы по щекам, в то время как Ньют растерянно хлопал глазами. Он даже не понимал, что удивило его сильнее: тот факт, что Кира сейчас сидит перед ним и ревёт так, как не ревела с детства, или то, что ей предложили работать дальше. В нём боролись смешанные чувства, он не знал, стоит ли ему хотя бы скупо поздравить её с этим или обидеться на эту вселенскую несправедливость. Свою роль также сыграло то, что она единственная, кто прямым текстом позволил себе заявить, что травма поставит на карьере Ньюта жирный крест.
— Я хотела рассказать тебе после концерта, обрадовать, что мы и дальше будем танцевать вместе. — Она икнула, когда немного успокоилась, но после сразу начала плакать с новой силой. — А-а теперь я чувствую себя последней с-сукой, что говорю сейчас!
Ньюту хотелось как-то успокоить её, пожалеть, что ли, но тут его захлестнула изнутри злость, и слова сами слетали с языка, не оставляя ни секунды на обдумывание:
— Могла бы и не говорить вовсе, — сказал он. — Думаешь, я и сам не хотел, чтобы всего этого не случилось? И если ты пришла сюда ради того, чтобы рассказать мне об этом, то зря. Я не обрадуюсь. Не поздравлю.
Ньют прекрасно видел, как девушка зажмурилась, пытаясь скрыть новую порцию слёз, и сжалась от натиска жёстких фраз друга, но уже не мог себя остановить. И чувствовал он себя последним уродом из-за этого.
— Пожалуйста, уйди, Кир.
Кира закрыла рот рукой и всхлипнула.
— Прости меня, — произнесла она, не отнимая руки. Кира выглядела так, будто была готова обвинить себя даже в травме друга.