Гарриет и пианиста Раухайзена в Китай, Корею и Японию. Спустя много лет Михаэль Раухайзен писал, что в Японии они оказались в непредвиденной ситуации – вместо традиционной программы тех лет скрипачей-виртуозов, японцы захотели слушать подряд шесть вечеров только… сонатной, камерной музыки! Это было настолько неожиданным, что на первом концерте артист обратился к публике с беспрецедентной просьбой – принести ему все ноты камерных сонат, имевшихся в личных библиотеках слушателей! Раухайзен писал также, что они обошлись минимумом репетиций, хотя он точно знал, что Крейслер не играл эти сочинения долгие годы! Но память держала их в голове артиста-композитора и в пальцах скрипача-виртуоза! И, к изумлению Раухайзена, Крейслер играл весь «заказанный» в последнюю минуту репертуар практически без всяких «помарок» в тексте исполненных произведений!
С 1924-го года основной резиденцией Крейслера в Европе стал Берлин. Ещё в первом десятилетии XX века в районе Тиргартен уже жили такие артисты, как Шаляпин, Годовский, Кусевицкий, сам Крейслер и некоторые другие. Сравнительная близость других европейских столиц – Парижа и Лондона – делала Берлин удобным местом пребывания многих всемирно известных артистов-гастролёров. В 20-е годы Берлин стал культурной столицей Европы, где утверждалась мировая слава звёзд исполнительского искусства. Именно в Берлине стяжали мировую известность скрипачи Яша Хейфец, Иегуди Менухин, пианист Владимир Горовиц, недолгое время в Берлине жил Сергей Васильевич Рахманинов. Литературный Берлин блистал именами многих известных писателей, особенно российских, ненадолго осевших здесь перед Парижем. Старая Вена уходила в прошлое… Как писал один известный писатель: «Старый имперский город, в котором царила атмосфера фальшивого очарования и иллюзорной романтики, а теперь демонстрирующий явные признаки внутреннего упадка». Собственно, это ощущалось по всей Европе после Первой мировой войны.
В 1920-е годы новые технологии звукозаписи позволили записывать более масштабные произведения симфонической, инструментальной и вокальной музыки. Появилась новая существенная статья доходов в виде «роялти» от продажи граммофонных пластинок. Кроме всего это позволяло расширять круг музыкальных произведений: Фриц Крейслер, первым записал на грампластинки Концерт Бетховена для скрипки с оркестром уже в 1925 году с оркестром Берлинской Штаатс Оперы и дирижёром Лео Блехом. В 1928 году он записал с С. В. Рахманиновым Сонату для ф-но и скрипки № 8 соль мажор Бетховена, Сонату № 3 до-минор Э.Грига, «Дуэт» для скрипки и ф-но Шуберта, а также большое количество мелких пьес – своих переложений или сочинений других композиторов, – все эти записи послужили расширению и утверждению мировой славы исполнительского искусства гениального артиста.
К сожалению, продюсеры лондонской «His master voice» в те годы были озабочены в первую очередь наибыстрейшей прибылью для компании, а не художественной и непреходящей исторической ценностью и необходимостью делать те или иные записи великих исполнителей; так была упущена возможность записать дуэт Рахманинова и Горовица с исполнением переложения автора «Симфонических танцев» и Сюиты для двух фортепиано, Концерта Виотти в исполнении Крейслера. Слушателей всегда интересует, на каком инструменте играл тот или иной знаменитый виртуоз? Фриц Крейслер владел коллекцией инструментов, среди которых были «Страдивари», два инструмента работы французского мастера Франсуа Вийома – копии «Страдивари» и Гварнери «Дель Джезу» звучавшие, по мнению многих, не хуже оригиналов, а также замечательный инструмент работы итальянского мастера Карло Бергонци. В его коллекции был также инструмент Пьетро Гварнери из Мантуи, по мнению журналистки Николь Хирш, на котором были записаны на пластинки некоторые Сонаты для фортепиано и скрипки Бетховена. Но главным его инструментом была скрипка Гварнери «Дель Джезу (Иосиф Гварнери по прозванию «Дель Джезу), купленная Крейслером в магазине мастеров Хилл в Лондоне в начале 1920-х годов. Вот что написал известный скрипач-виртуоз и композитор, профессор Манхэттен скул в Нью-Йорке Альберт Марков в своих воспоминаниях о начале своих занятий в Свердловске во время войны и первой в жизни, услышанной им записи Фрица Крейслера: