Тот самый монах, который потом вез нетленное тело Елизаветы Федоровны, удивительным образом был знаком с великой княгиней до революции, а во время революции был в Москве, встречался с ней и уговаривал ее поехать с ним в Алапаевск, где, как он говорил, у него были «хорошие люди в старообрядческих скитах, которые сумеют сохранить Ваше Высочество». Но великая княгиня отказалась скрываться, добавив: «Если меня убьют, то прошу вас, похороните меня по-христиански».
Было несколько попыток спасти великую княгиню.
Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма с предложением содействия в выезде из России. Елизавета Федоровна отказалась, сказав, что она решила разделить судьбу своей страны, своей родины, а кроме того, не может бросить сестер обители в это трудное время.
После подписания Брест-Литовского мира германское правительство добилось от Советов разрешения на выезд великой княгини Елизаветы Федоровны в Германию, и посол Германии в России граф Мирбах дважды пытался с ней увидеться, но она отказала ему и передала категорический отказ уехать из России со словами: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»
В одном из писем она написала:
«Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот что я чувствую каждый день. Святая Россия не может погибнуть. Но великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как он прощал свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу. Будем надеяться, что молитвы, усиливающиеся с каждым днем, и увеличивающееся раскаяние умилостивят Приснодеву, и она будет молить за нас своего Божественного Сына, и что Господь нас простит».
В святом городе Иерусалиме, в так называемой Русской Гефсимании, в склепе, находящемся под церковью Святой Равноапостольской Марии Магдалины, стоят два гроба. В одном покоится великая княгиня Елизавета Федоровна, в другом — ее послушница Варвара, отказавшаяся покинуть свою игуменью и этим спасти себе жизнь.
День поминовения преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны Алапаевской — 5 июля, ее поминают и в день поминовения всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову в соборе новомучеников и исповедников Российских в воскресенье после 25 января.
В 1990 году на территории Марфо-Мариинской обители патриарх Алексий II открыл памятник великой княгине Елизавете Федоровне, созданный скульптором Вячеславом Клыковым.
писал Блок.
Но XX век освящен и образами новых мучеников за веру, искупивших наши грехи перед вечностью... Таков и образ великой княгини Елизаветы Федоровны.
Ирина Ильинична Семашко
КОКО ШАНЕЛЬ
(1883–1971)
Французский модельер. Создала силуэт женщины XX века. Придумала знаменитые духи «Шанель № 5».
Единственной из модельеров Шанель удалось создать не моду, а свой неповторимый стиль. Она произвела революцию в облике женщины XX века. Сняв с нее корсет, освободив тело, она раскрепостила душу и сознание. Явив в своем лице свободную, независимую женщину, Шанель подарила слабому полу ощущение собственной значимости, красоту свободы и независимости. Она всегда плыла против течения, жила, поступала, добивалась триумфов вопреки, разрушая традиции, прокладывая новые пути. Эта Великая Мадемуазель стала подлинным новатором, гением моды.
Сиротство и бедность стали для Шанель первыми «университетами» ее жизни, но от своих предков, крестьян-горцев из Южной Франции, она унаследовала непреклонность и стойкость перед трудностями, веру в лучшее и стремление к совершенству. У нее был великий дар самоучки, так как семье бабушки, куда отдал маленькую Коко отец после смерти ее матери, едва удавалось сводить концы с концами. Так что здесь мало задумывались об эстетических категориях красоты. Но вскоре и этот уютный уголок девочке пришлось покинуть и переехать в приют при монастыре.
Всю последующую жизнь Шанель стремилась забыть о своем горестном детстве, сочиняла легенды, придумывала несуществующих теток, в доме которых она якобы выросла. Она боролась с прошлым, с тем унизительным существованием, когда в отчаянии кричала воспитанницам приюта: «Я не сирота!» Уже тогда за убогим столом она поклялась побороть собственную бедность и обездоленность.