Роза Кеннеди: «Моя семья меня уже ничем не может удивить».
Мария Каллас: «Джекки поступила правильно, обеспечив своих детей дедушкой. Аристотель богат, как Крез».
Коко Шанель: «Все знали, что эта вульгарная женщина не будет всю жизнь верна мертвому мужу».
Лишь кардинал Кушинг от всего сердца пожелал ей всего хорошего: «Она имеет право выходить замуж за кого угодно. Можно ли проклинать ее за это?»
Газеты продолжали писать о свадьбе двоих знаменитостей. Мало кто из женщин за всю мировую историю так приковывал к себе глаза всего мира, как это делала Джекки. В течение пяти лет люди восхищались ею и испытывали чувство вины по поводу убийства ее мужа. В тот миг, когда она вышла замуж за человека другой веры и иной культуры, люди, которые боготворили ее, отвернулись от нее. Став женой международного пирата, который закончил лишь шесть классов средней школы, она разрушила миф о самой себе. Чары развеялись. Но даже упав с пьедестала, Джекки продолжала вызывать к себе повышенный интерес.
Ее фото появились на обложках журналов «Тайм» и «Ньюсуик» вместе со статьями, в которых ее называли новой первой леди острова Скорпио, где ей служили 72 человека, новой хозяйкой виллы в Клифаде с десятью слугами, владелицей роскошной квартиры в Париже с пятью слугами, гасиенды в Монтевидео с тридцатью восемью слугами и квартиры на Пятой авеню в Нью-Йорке с пятью слугами.
Шутки все более и более приобретали характер черного юмора.
Вот анекдот, который любил рассказывать конгрессмен Моррис Удал во время президентской кампании: «Репортер, берущий интервью у Никиты Хрущева, упоминает тот факт, что Ли Харви Освальд побывал в свое время в России. Репортер спрашивает затем русского лидера, изменился ли бы ход мировой истории, если бы Освальд остался в СССР и застрелил бы Хрущева. Тот задумался на минуту и, наконец, ответил: «Ну я полагаю, что прежде всего Аристотель Онассис не женился бы на госпоже Хрущевой»».
Онассиса пресса характеризовала как тщеславного человека, одержимого идеей покупки самой знаменитой женщины мира, которую он внес в свою коллекцию знаменитостей. «Он одержим знаменитыми женщинами, — говорила Мария Каллас. — Он преследовал меня, так как я была знаменита». Позднее оперная дива стонала: «Сначала я потеряла свой вес, потом голос и, наконец, Онассиса».
Жаклин естественным образом стремилась к человеку, предлагавшему ей беззаботную жизнь, в которой ей уже не придется зависеть от семьи Кеннеди. Да, она получила ведра бриллиантов и шубы из соболя стоимостью в 60 000 долларов, равно как бесценные картины, антиквариат и дорогие изделия, но настоящее счастье так и не пришло.
Впервые в жизни она могла не думать о деньгах. Счета отсылались прямо в офис Онассиса, где их оплачивал сам магнат, который был рад угодить жене.
Он организовывал ее отдых — путешествия и круизы по всему миру в каютах, где всегда имелось шампанское, фрукты и цветы. Он приглашал толпы знаменитостей, чтобы только развлечь ее. Жаклин ездила в «роллс-ройсах», ее охраняли телохранители, в ее распоряжении имелись частные самолеты. Став миссис Аристотель Онассис, она могла иметь все, что можно купить за деньги.
Однако она не могла защитить себя от судьбы. На нее вскоре обрушились несчастья. Ей пришлось пережить такие трагедии, что Джекки практически превратилась в бесчувственное существо. Она страдала вместе с мужем из-за внезапной смерти его свояченицы и таинственной смерти его первой жены. Вместе они похоронили его любимого сына, Александра. Они пережили скандал, связанный со смертью молодой женщины, которая утонула, купаясь вместе с Тедди Кеннеди. Они оплакивали смерть Джозефа Кеннеди, смерть кардинала Кушинга и Стаса Радзвилла. Позднее их потрясло известие о том, что у Тедди Кеннеди обнаружили рак и ему ампутировали ногу. Они пережили попытку к самоубийству Кристины Онассис и ее брак, который длился девять месяцев. В конечном счете они потеряли все, к чему стремились.
После путешествия в Акапулько состояние здоровья Онассиса резко ухудшилось. В это время он занимался постройкой пятидесятидвухэтажного небоскреба в Нью-Йорке с двумястами пятидесятью квартирами и девятнадцатью этажами, выделенными под офисы. «Олимпик Тауэрс» — так назывался этот небоскреб — выходил окнами на собор Св. Патрика.