Правда, случались у него и серьезные любовные увлечения. Первой причиной сердечных страданий стала сестра университетского приятеля, девушка из добропорядочной бюргерской семьи. «Не делайте меня несчастным, – умолял Кристиан свою возлюбленную, – я могу стать кем угодно для вас, я буду вам служить и сделаю все, что потребуют ваши родители». Увы, это искреннее чувство осталось без ответа. Семья девушки вовсе не хотела иметь зятем нищего литератора. Андерсен впервые испытал горькое чувство отвергнутого поклонника.
И все же он не считал себя несчастным, несмотря на то, что ему нередко давали понять, что в датской литературе он человек посторонний, что ему, сыну сапожника, нечего рассчитывать на громкий успех, а неумение жить – один из самых серьезных пороков в обществе.
«Все хорошее во мне топтали в грязь», – с горечью вспоминал писатель, сравнивая себя с тонущей собакой, в которую мальчишки швыряют камни ради забавы. Можно только восхититься мужеством Андерсена, сумевшего сохранить жизнелюбие, достоинство и чувство гордости в самых унизительных положениях.
До некоторых пор молодой писатель четко не осознавал, в чем его настоящая сила. И только в путевом очерке «Путешествие пешком от Холменского канала до восточного мыса острова Амагер» в 1828–1829 гг. он дал некоторую свободу своей фантазии. Это было уже не подражательное, а чисто андерсеновское произведение, в котором явственно проступил оригинальный стиль.
Получив небольшой гонорар за свои книги, Андерсен первым делом решил совершить путешествие по Европе. Он не только хотел увидеть новые страны, но и встретиться с европейскими писателями, поэтами, художниками, музыкантами. И такой счастливый случай судьба ему предоставила. В Париже он был гостем Виктора Гюго и знаменитой французской артистки Рашель, беседовал с Бальзаком, посетил своего любимого поэта Генриха Гейне. Александр Дюма-отец водил Кристиана по недорогим парижским ресторанам. Вагнер, Шуман, Мендельсон, Россини и Лист играли для молодого датчанина свои сочинения. В Лондоне Андерсен встретился с Чарльзом Диккенсом.
Обладая великолепной памятью и уникальным даром импровизации, Андерсен писал быстро и легко. Не случайно и свою повесть об Италии, стране, которую Кристиан очень любил, он назвал «Импровизатор». Кстати, в «Импровизаторе» дан портрет итальянского поэта, влюбленного в певицу. Эта любовная история носит автобиографический характер. В 1843 г. Андерсен, к тому времени уже известный сказочник, познакомился со «шведским соловьем», певицей Иенни Линд и влюбился в нее без всякой надежды на взаимность. В том же году появилась и знаменитая сказка «Соловей», в которой маленькая птичка своим изумительным пением заставила заслушаться саму Смерть.
После «Импровизатора» Андерсен выпустил в свет роман под названием «Только скрипач», а параллельно работал над первой книгой «Сказки, рассказанные детям». В нее вошли истории и сказки, ставшие самыми любимыми для детей многих поколений из разных стран – «Новое платье короля», «Русалочка», «Огниво», «Принцесса на горошине». Пожалуй, самое привлекательное в этих сказках – их доброта и отсутствие всякого морализаторства.
Сказочную тему Андерсен развивал по двум направлениям: с одной стороны, он постепенно сужал элемент фантазии, то есть как бы «приземлял» волшебные фигуры и образы, вводя элементы быта; с другой – расширял тематику сказок, обогащая тем самым сам сказочный жанр. Ремесленники, сапожники, мастеровые, трактирщики, пастухи, аптекари и студенты становились равноправными героями наряду с птицами, животными, цветами, насекомыми и обыкновенными домашними предметами. Так, в сказках «величиной с орех» возникал целый мир, населенный причудливыми говорящими существами и живыми людьми, хорошо понимавшими язык фантастических персонажей.
Сказки, публиковавшиеся в 1843–1848 гг., были собраны в одну книгу под названием «Новые сказки». Она окончательно закрепила за писателем славу лучшего сказочника. «Новые сказки» – это уже истории, полностью придуманные самим Андерсеном. В них писатель предстает не просто добрым сказочником, но мудрецом, умеющим через притчу, метафору, ненавязчивую проповедь передать важную философскую мысль, доступную для понимания и взрослым, и детям.
В дальнейшем Андерсен стал именовать свои книги не только сказками, но и историями. Он сам объяснил причину такого изменения: «Истории» – именно то название, которое я считаю наиболее подходящим в нашем языке для моих сказок. Народный язык подразумевает под этим заглавием и простое повествование, и наиболее смелое порождение фантазии; нянькины истории, басня и рассказ – обозначаются ребенком, крестьянином и простолюдинами словом «история». Норвежский писатель Бьернсон отмечал: «У него (Андерсена), видит Бог, и драма, и роман, и философия наличествуют в сказке… Эта необузданность и то, что весь мир трагического, комического, лирического, эпического, песни, проповеди, шутки, все живое и безжизненное сливаются здесь воедино, как в раю».