– Американский гражданин?
– Да.
– Где именно в Америке он родился?
– Не знаю.
– Тогда расскажите мне то, что знаете.
– Все дело в том, мистер Пуаро, что я вообще ничего не знаю! Мистер Рэтчетт никогда ничего не рассказывал ни о себе, ни о своей жизни в Америке.
– А как вы думаете, почему?
– Не знаю. Может быть, он стыдился того, с чего начинал… Некоторые стыдятся.
– И вам это кажется правдоподобным?
– Если честно, то нет.
– У него были родственники?
– Он никогда о них не упоминал.
– Но у вас же должна быть хоть какая-то теория, месье Маккуин, – продолжал настаивать сыщик.
– Да, вы правы. Прежде всего я не верю, что Рэтчетт – это его настоящее имя. Мне кажется, что он намеренно уехал из Америки, чтобы избежать чего-то или кого-то. И мне кажется, что до недавнего времени это ему удавалось.
– А потом?
– А потом он стал получать письма – угрожающие письма.
– Вы их видели?
– Да. В мои обязанности входило следить за его перепиской. Первое письмо пришло две недели назад.
– И все эти письма уничтожены?
– Нет, у меня в архиве должна сохраниться парочка. Одно, я точно помню, он разорвал в ярости… Хотите, принесу?
– Да, будьте так любезны.
Маккуин вышел из купе. Вернувшись через несколько минут, он выложил перед Пуаро два довольно грязных листка писчей бумаги.
Первое письмо было следующего содержания:
Думал, что всех обманул и скрылся, да?
Ни за что на свете. Мы ХОТИМ
до тебя добраться, Рэтчетт,
и мы до тебя ДОБЕРЕМСЯ!
Подписи не было.
Пуаро только приподнял брови и взял второе письмо.
Скоро мы с тобой отправимся на прогулку, Рэтчетт.
Очень скоро, ты понял?
И мы тебя ДОСТАНЕМ, не сомневайся.
Пуаро положил письма на стол.
– Содержание довольно однообразно, – заметил он. – Гораздо однообразнее, чем почерк.
Маккуин уставился на него.
– Вы просто этого не заметили, – пояснил Пуаро любезным голосом. – Для этого нужен глаз профессионала. Эти письма написаны не одним человеком, месье Маккуин. Их писали два или три человека – по одной букве зараз. Кроме того, письма написаны печатными буквами, а это значительно усложняет идентификацию почерка.
Он помолчал, потом спросил:
– Вы знаете о том, что месье Рэтчетт обращался ко мне за помощью?
– К вам?
В голосе Маккуина звучало такое искреннее удивление, что Пуаро сразу понял, что он ничего не знает. Сыщик кивнул:
– Да. И был при этом сильно обеспокоен. Скажите, как он среагировал на первое письмо?
– Сложно сказать, – поколебавшись, ответил Маккуин. – Он… он отбросил его со своим всегдашним тихим смешком. Но мне показалось, – молодой человек слегка поежился, – что за этим смешком скрывалась буря эмоций.
Пуаро снова кивнул. Его следующий вопрос оказался совершенно неожиданным для опрашиваемого.
– Мистер Маккуин, скажите – только честно, – как вы относились к вашему работодателю? Он вам нравился?
Гектор Маккуин задумался.
– Нет, – ответил он наконец. – Он мне не нравился.
– Почему?
– Сложно сказать. Манеры у него всегда были очень приятные… – Мужчина помолчал, затем продолжил: – Скажу вам как на духу, мистер Пуаро, – он мне не нравился, и я ему не верил. Я уверен, что он был жестоким и опасным человеком. Хотя должен признаться, что у меня нет никаких доказательств этого.
– Благодарю вас, месье Маккуин. Еще один вопрос – когда вы в последний раз видели месье Рэтчетта живым?
– Прошлым вечером… – Маккуин задумался, вспоминая, – около десяти часов. Я зашел к нему в купе, чтобы сделать кое-какие записи.
– Записи о чем?
– В Париже он купил какие-то древние черепки и античную посуду. Когда их доставили, то оказалось, что это не то, за что он заплатил. Переписка по этому поводу была очень долгой и достаточно ядовитой.
– И это был последний раз, когда вы видели его живым?
– Да, мне так кажется.
– А когда месье Рэтчетт получил последнее угрожающее письмо?
– Утром того дня, когда мы уезжали из Константинополя.
– И еще один вопрос, который мне хотелось бы задать вам, месье Маккуин, – в каких отношениях вы были с месье Рэтчеттом?
Неожиданно в глазах молодого человека промелькнул огонек.
– По-видимому, именно сейчас я должен покрыться мурашками и произнести сакраментальную фразу любого бестселлера: «У вас на меня ничего нет». У нас с Рэтчеттом действительно были абсолютно нормальные отношения.
– Будьте любезны, месье Маккуин, сообщите мне ваше полное имя и адрес в Америке.
Молодой человек продиктовал свое имя – Гектор Уиллард Маккуин и адрес в Нью-Йорке.
Пуаро откинулся на подушки.
– На сегодня это все, месье Маккуин, – сказал он. – Буду благодарен вам, если вы какое-то время не будете распространяться о смерти месье Рэтчетта.
– Я должен рассказать об этом его камердинеру – Мастермэну.
– Возможно, он уже знает об этом, – сухо заметил Пуаро. – Если так, то посоветуйте ему держать язык за зубами.
– Это будет совсем нетрудно. Он британец и, как он сам говорит, «не любит лезть в чужие дела». Он очень низкого мнения об американцах, а других национальностей для него просто не существует.
– Благодарю вас, месье Маккуин.
Американец вышел из купе.
– Ну и?.. – поинтересовался месье Бук. – Вы верите тому, что наговорил этот молодой человек?
– Он выглядит человеком честным и прямолинейным. Не стал притворяться в любви к убитому, что, скорее всего, сделал бы, если б был замешан в преступлении. То, что месье Рэтчетт не сказал ему, что обращался ко мне за помощью, тоже правда, и ничего подозрительного я в этом не нахожу. Мне кажется, что месье Рэтчетт не любил распахивать душу перед кем-либо.
– Что же, будем считать, что хоть один из пассажиров невиновен, – радостно заключил месье Бук.
Пуаро бросил на него осуждающий взгляд.
– Что касается меня, то я буду подозревать всех до самой последней минуты, – признался он. – И тем не менее должен сказать, что не могу представить себе, как этот уравновешенный Маккуин теряет голову и тыкает свою жертву ножом двенадцать или четырнадцать раз. На него это не похоже, совсем не похоже.
– Согласен, – задумчиво произнес месье Бук. – Это больше похоже на поступок мужчины, полностью потерявшего рассудок от ярости. Я бы сказал, что это мог сделать мужчина с южным темпераментом. Или, как настаивает наш друг chef de train, это дело рук женщины.
Глава 7
Труп
В сопровождении доктора Константина Пуаро прошел в соседний вагон, в купе, которое принадлежало убитому. Проводник открыл им дверь своим ключом.
Мужчины вошли, и сыщик вопросительно посмотрел на своего спутника:
– Что делали в этом купе?
– Здесь ни до чего не дотрагивались. Я старался не двигать тело во время осмотра.
Пуаро удовлетворенно кивнул и осмотрелся.
Первое, на что он обратил внимание, был жуткий холод. Окно было опущено до предела, а жалюзи полностью подняты.
– Бр-р-р, – невольно произнес сыщик.
Врач понимающе улыбнулся.
– Я решил не закрывать его, – пояснил он.
Пуаро внимательно осмотрел окно.
– Вы абсолютно правы, – объявил он. – Никто не покидал вагон этим путем. Вполне возможно, опущенное окно предназначалось для того, чтобы направить нас по ложному следу, но если это так, то снегопад нарушил планы преступника.
Теперь он внимательно осмотрел раму. Достав из кармана маленькую коробочку, нанес на нее немного пудры и заметил:
– Абсолютно никаких отпечатков пальцев. Это значит, что раму тщательно протерли. Хотя, если б отпечатки и были, нам от них было бы мало толку. Они принадлежали бы месье Рэтчетту, или его слуге, или проводнику. Сейчас преступники уже не оставляют свои отпечатки где попало. А поэтому, – весело добавил он, – мы вполне можем закрыть окно, а то купе стало похоже на холодный склеп!
Он немедленно претворил свою идею в жизнь и только после этого впервые посмотрел на неподвижную фигуру, лежавшую на полке.