Засунув руку под подушку, маленький бельгиец достал автоматический пистолет, который Рэтчетт показывал ему накануне.
– Видите, полностью заряжен, – обратился он к врачу.
Они еще раз осмотрелись. Одежда Рэтчетта была развешана по крючкам на стене. На небольшом столике, который был образован крышкой раковины, находилось несколько предметов: стакан со вставными челюстями, еще один стакан – на этот раз пустой, бутылка минеральной воды, большая фляжка, пепельница с окурком сигары, обуглившимися бумажками и двумя сгоревшими спичками.
Доктор понюхал пустой стакан.
– Вот в чем причина пассивности жертвы, – сказал он.
– Наркотик?
– Да.
Пуаро кивнул. Затем взял две обожженные спички и внимательно их изучил.
– Что-нибудь нашли? – с нетерпением спросил врач.
– Это две разные спички, – сказал Пуаро. – Одна из них более плоская, чем другая. Видите?
– Такие спички обычно раздают в поезде – в бумажной упаковке, – сказал врач.
Пуаро стал обыскивать карманы Рэтчетта. Наконец он нашел коробок со спичками. Внимательно изучив их, сказал:
– Ту, что потолще, зажег Рэтчетт. Давайте посмотрим, есть ли у него более плоские.
Но дальнейшие поиски ничего не дали. Глаза Пуаро шарили по купе. Сейчас они походили на глаза птицы – такие же светлые и острые. Было видно, что от них ничего не укроется.
Наконец, негромко вскрикнув, он наклонился и поднял что-то с пола. Это оказался очень изящный квадратный лоскут батиста.
– Наш друг chef de train, кажется, прав. – Доктор был в полном восторге. – В деле определенно замешана женщина.
– И она очень удачно оставила свой платок! – заметил Пуаро. – Прямо как в романах или в кино – а чтобы еще больше облегчить нам жизнь, на платке вышиты инициалы.
– Нам действительно здорово повезло! – воскликнул грек.
– Действительно, – произнес Пуаро, и что-то в его голосе удивило врача.
Но прежде чем он смог попросить сыщика объясниться, тот еще раз нырнул ему под ноги.
На этот раз у него на ладони лежал ершик для чистки трубок.
– Скорее всего, он принадлежал Рэтчетту, – предположил доктор.
– Но у него в карманах нет никаких следов ни трубки, ни табака, ни кисета.
– Тогда это улика.
– Ну конечно. И опять она появилась весьма кстати. И заметьте, на этот раз указывает на мужчину… Да, на отсутствие улик в этом деле трудно жаловаться. Их больше чем достаточно. Кстати, а что вы сделали с орудием убийства?
– Его нигде не нашли. Скорее всего, убийца забрал его с собой.
– Хотел бы я знать зачем? – промурлыкал бельгиец.
– Посмотрите. – Врач аккуратно осматривал карманы пижамы убитого. – В первый раз я это пропустил. Тогда я расстегнул пижаму и сразу же отбросил полы в сторону.
Из нагрудного кармана пижамы он извлек золотые часы. Их корпус был сильно поврежден, а стрелки остановились на четверти второго.
– Вот видите! – радостно воскликнул маленький грек. – Теперь мы знаем время убийства – и я был совершенно прав в своих расчетах. Я называл промежуток между полуночью и двумя часами утра, и, скорее всего, ближе к часу, хотя в таких делах очень трудно быть точным… И вот вам подтверждение. Четверть второго. Именно в это время он был убит.
– Возможно. Вполне возможно.
Врач с любопытством взглянул на детектива:
– Прошу прощения, месье Пуаро, но я не совсем вас понимаю.
– Я сам себя не понимаю, – ответил сыщик. – Я, понимаете ли, вообще перестал что-либо понимать, и это меня беспокоит.
Он вздохнул, нагнулся над столиком, изучая обгорелый обрывок бумаги в пепельнице, и пробормотал себе под нос:
– А вот сейчас мне нужна старомодная шляпная картонка…
Доктор Константин так и не понял, что Пуаро хотел сказать этой фразой. В любом случае сыщик не оставил ему времени на вопросы. Открыв дверь, он позвал проводника. Тот мгновенно появился.
– Сколько в вагоне едет женщин?
Проводник стал считать, загибая пальцы:
– Одна, две, три… шесть, месье. Старая американка, шведка, молодая англичанка, графиня Андрени и мадам княгиня Драгомирова с горничной.
Пуаро задумался.
– У всех них есть картонки для шляп?
– Да, месье.
– Тогда принесите мне… дайте подумать… картонки шведки и горничной. Только на них вся надежда. Скажите им, что это требование таможни… да все, что угодно; что придет в голову.
– Всё будет в порядке, месье. Ни одной из дам сейчас нет в купе.