– Вы не помните, во сколько он от вас ушел?
– Довольно поздно. Было, наверное, около двух часов.
– А вы заметили, что поезд остановился?
– Ну конечно. Нас это слегка удивило. А потом мы выглянули в окно и увидели горы снега – правда, тогда нам не подумалось, что все это настолько серьезно.
– А что произошло после того, как полковник пожелал вам доброй ночи?
– Он прошел к себе в купе, а я позвал кондуктора и попросил расстелить мне постель.
– Что вы делали, пока постель готовили?
– Стоял в коридоре рядом с дверью и курил.
– А потом?
– А потом я лег в кровать и проспал до утра.
– А вечером вы выходили из вагона?
– Мы с Арбэтнотом решили выйти на остановке в… как там называется это местечко … в Винковцах, чтобы слегка размять ноги. Но было жутко холодно – настоящая пурга, – и мы почти сразу же вернулись.
– Через какую дверь вы выходили?
– Через ту, которая ближе к моему купе.
– То есть через ту, что рядом с вагоном-рестораном?
– Да.
– А вы не помните, она была заперта?
Маккуин задумался.
– Знаете, мне помнится, что да. По крайней мере, на ручку была надета какая-то скоба. Вы это имеете в виду?
– Да. А когда вернулись в вагон, вы вернули скобу в то же положение?
– Нет. Вы знаете, я не помню, как делал это. Я входил последним, но не помню, как запер дверь. А что, это так важно? – внезапно спросил американец.
– Вполне может быть. Полагаю, месье, что пока вы с полковником беседовали у вас в купе, дверь в коридор была открыта?
Гектор Маккуин кивнул в знак согласия.
– А вы не могли бы вспомнить, проходил ли кто-нибудь по коридору после того, как поезд отошел от Винковцев, и до того момента, как вы попрощались с полковником?
Маккуин сдвинул брови.
– По-моему, один раз прошел проводник, – сказал он. – Он шел от вагона-ресторана. А потом в обратном направлении прошла женщина.
– Какая женщина?
– Не могу вам сказать. Я ее едва заметил. Понимаете, я как раз в этот момент пытался доказать свою точку зрения Арбэтноту. Просто помню, что мимо двери промелькнуло что-то алое. Я не обратил на это внимания, да и в любом случае не мог увидеть ее лица. Как вы знаете, дверь моего купе смотрит в сторону вагона-ресторана, поэтому женщина, которая шла в том же направлении, оказалась ко мне спиной, как только прошла мимо двери.
Пуаро кивнул.
– Она, я полагаю, шла в туалет?
– Возможно.
– А вы видели, как она возвращалась?
– Вы знаете, нет… теперь, когда вы об этом заговорили, я понял, что не видел этого; но, думаю, она должна была вернуться.
– Еще один вопрос. Вы курите трубку, месье Маккуин?
– Нет, сэр, не курю.
Несколько мгновений Пуаро молчал.
– Думаю, что на сегодня достаточно. Теперь я хотел бы поговорить с камердинером месье Рэтчетта. Кстати, вы с ним всегда путешествуете вторым классом?
– Он – да. Я же обычно езжу в первом и, если это возможно, в соседнем купе с мистером Рэтчеттом. Тогда бо́льшая часть его багажа загружается ко мне, и мы, то есть я и багаж, всегда оказываемся у него под рукой. Но в этот раз мы смогли купить только один билет первого класса.
– Понятно. Благодарю вас, месье Маккуин.
Глава 3
Показания камердинера
После американца в вагоне появился бледный англичанин с малоподвижным лицом, которого Пуаро уже видел накануне. Он вежливо остановился возле стола. Сыщик предложил ему присесть.
– Насколько я понимаю, вы камердинер месье Рэтчетта?
– Да, сэр.
– И вас зовут?
– Эдвард Генри Мастермэн.
– Сколько вам лет?
– Тридцать девять.
– Ваш домашний адрес?
– Фрейр-стрит, дом двадцать один, Клеркенуэлл.
– Вы уже слышали, что вашего хозяина убили?
– Да, сэр. Шокирующее событие.
– Расскажите нам, пожалуйста, когда вы видели месье Рэтчетта живым в последний раз?
Камердинер задумался.
– Думаю, сэр, около девяти часов вчерашнего вечера. Или чуть позже.
– Расскажите своими словами, как это произошло.
– Я, как обычно, пришел в купе мистера Рэтчетта, сэр, и прислуживал ему.
– В чем конкретно заключались ваши обязанности?
– Сложить или развесить его одежду, сэр. Положить его зубные протезы в стакан с водой и убедиться, что у него есть все, что может понадобиться ему ночью.
– Он вел себя как обычно?
Камердинер на мгновение задумался.
– Знаете, сэр, мне показалось, что он был чем-то расстроен.