«Полковник из Индии», – определил про себя Пуаро.
Вошедший слегка поклонился девушке:
– Доброе утро, мисс Дебенхэм.
– Доброе утро, полковник Арбэтнот.
Полковник положил руку на спинку стула, стоявшего напротив молодой женщины.
– Вы не возражаете? – спросил он.
– Ну конечно нет. Присаживайтесь.
– Знаете, иногда за завтраком совсем не хочется ни с кем разговаривать.
– Можно и не разговаривать; но в любом случае я не кусаюсь.
Полковник сел.
– Бой [10], – позвал он безапелляционным тоном и заказал яйца и кофе.
На какую-то секунду его глаза задержались на Пуаро, а потом он равнодушно отвел взгляд. Эркюль Пуаро, хорошо зная психологию англичан, решил, что полковник подумал про себя: «Какой-то жалкий иностранец».
Будучи истинными представителями своей национальности, англичане ели молча. Они обменялись всего несколькими короткими замечаниями, а потом девушка встала и возвратилась к себе в купе.
Во время ланча англичане опять сидели вместе и опять полностью игнорировали третьего пассажира. Разговор был несколько оживленнее, чем за завтраком. Полковник Арбэтнот рассказывал о Пенджабе, время от времени задавая вопросы о Багдаде, где женщина, очевидно, служила в качестве гувернантки. В процессе беседы они нашли нескольких общих знакомых, немедленно стали обращаться друг к другу более раскованно и дружелюбно и занялись обсуждением старины Томми Такого-то и Джерри Как-его-там.
Полковник поинтересовался, проследует ли Мэри прямо в Европу или остановится в Стамбуле.
– Нет, я еду без остановок.
– Наверное, вам жаль, что вы не сможете осмотреть Стамбул?
– Я ехала этим же путем три года назад и тогда провела в городе три дня.
– Тогда понятно. Что ж, могу сказать: я рад, что вы едете без остановки, поскольку я тоже не собираюсь останавливаться.
И он неловко поклонился, слегка покраснев.
«А наш полковник человек трепетный, – подумал Эркюль Пуаро с некоторым удивлением. – Для него поездка на поезде может оказаться такой же опасной в известном смысле, как и круиз на пароходе».
Мисс Дебенхэм равнодушно согласилась, что это будет очень мило. Держалась она немного холодно.
Пуаро заметил, что полковник проводил ее до купе. Позже, когда поезд шел через роскошные Таврские горы, они любовались великолепными видами Киликийских ворот, стоя в коридоре бок о бок друг с другом. Стоявший недалеко от них Пуаро неожиданно услышал, как девушка вздохнула.
– Как это прекрасно! Я бы хотела… хотела бы… – чуть слышно пробормотала она.
– Я слушаю вас.
– Я бы хотела иметь возможность насладиться всем этим.
Арбэтнот ничего не ответил. Казалось, что его квадратный подбородок окаменел.
– Я был бы благодарен Богу, если бы все это вас не коснулось, – проговорил он.
– Умоляю вас, тише… Тише.
– Ах да, конечно! – Он бросил раздраженный взгляд в направлении Пуаро и продолжил: – Мне совсем не нравится, что вам приходится работать гувернанткой – прислуживать всем этим тиранам-матерям и их докучливым ублюдкам!
Она рассмеялась, и в звуках ее смеха послышалась неуверенность.
– Нет, нет! Вы не должны так думать. Истории об угнетаемых гувернантках – это просто миф. Более того, уверяю вас, что сейчас матери боятся нас гораздо больше, чем мы их.
Больше они ничего не сказали – возможно, Арбэтноту было стыдно за его эмоциональное высказывание.
«А ведь передо мной разыгрывается любопытная маленькая пьеса», – подумал про себя Пуаро.
Позже он еще неоднократно вернется к этой мысли.
В Конью поезд прибыл вечером, в половине двенадцатого. Англичане вышли из вагона, чтобы размять ноги. Они прогуливались вдоль поезда по заснеженной платформе. Пуаро же решил понаблюдать за тем, что происходит на станции, через стекло. Однако минут через десять он подумал, что глоток свежего воздуха ему тоже не помешает. Бельгиец тщательно подготовился к высадке, закутавшись в пальто и в несколько слоев различных шарфов, и засунул аккуратные ботинки в галоши. В таком одеянии Пуаро осторожно спустился на платформу и стал прогуливаться по ней. В какой-то момент он подошел к паровозу.
По голосам Пуаро смог определить, кем были две размытые фигуры, стоявшие в тени грузового вагона.
– Мэри… – начал Арбэтнот, но девушка его прервала:
– Не сейчас. Только не сейчас. Когда все закончится. Когда все будет позади, тогда…
Никем не замеченный, Пуаро повернулся и пошел обратно. Он был сильно озадачен. Тон голоса, который услышал маленький бельгиец, мало походил на холодный деловой тон мисс Дебенхэм, который он слышал утром.