Месье Бук и доктор Константин начали с того, что попытались последовать указанию Пуаро.
Месье Бук думал приблизительно следующее:
«Разумеется, я должен думать. Но ведь я все это обдумал уже много раз. Пуаро явно считает, что эта англичанка замешана в деле. А я не могу избавиться от мысли, что она здесь ни при чем. Все англичанки – женщины очень хладнокровные. Может быть, из-за того, что у них начисто отсутствуют даже намеки на фигуру. Но дело не в этом. Кажется, что итальянец тоже не мог этого сделать – жаль. Полагаю, что английский камердинер не врет, когда говорит, что тот не выходил из купе. Да и зачем ему врать? Англичанина не так просто подкупить – они такие неприступные… Плохо, очень плохо. Не представляю, когда все это закончится. Должны же вестись какие-то спасательные работы… В этих странах они все такие медлительные – пройдут часы, прежде чем кому-нибудь придет в голову что-то сделать. Да и с полицией в этих странах невозможно иметь дела – все надуваются от сознания собственной значимости и жутко трепетны, когда дело касается чувства их собственного достоинства. Они устроят из всего этого грандиозное шоу. Конечно, не каждый же день они сталкиваются с подобными вещами. Информация появится во всех газетах…»
После этого мысли месье Бука покатились по накатанной дорожке, по которой они проходили уже сотни раз.
Мысли доктора Константина были следующими:
«Этот маленький человечек очень странный. Он гений или сумасшедший? Сможет ли он разгадать эту загадку? Это невозможно. Я не вижу решения. Все слишком запутано… Вполне возможно, что все они врут. Но даже это знание ничего не дает. Если они все лгут, то это так же сбивает с толку, как если бы все они говорили правду. Эти раны такие странные… Не могу ничего понять. Проще бы было разобраться, если б его застрелили – в конце концов, термин «гангстер», который придумали эти янки, подразумевает человека с пистолетом. Странная страна эта Америка. Хотелось бы мне туда съездить. Очень прогрессивная страна. Когда вернусь, надо будет встретиться с Деметриусом Загоне – он там бывал и знает все эти новомодные течения… Интересно, что сейчас делает Зия? Если жена когда-нибудь узнает…»
И его мысли перешли на совершенно частные, не имеющие отношения к делу предметы.
Эркюль Пуаро сидел совершенно неподвижно. Могло показаться, что он заснул.
А затем, неожиданно, после четверти часа абсолютной неподвижности, его брови медленно поползли вверх по лбу. Он негромко вздохнул и прошептал себе под нос:
– А почему бы и нет, в конце концов? А если так – если действительно так, – то это все объясняет.
Его глаза раскрылись – они были зеленого цвета, как у кошки.
– Eh bien. Я все обдумал. А вы? – сказал он негромко.
Погруженные в свои мысли, оба джентльмена вздрогнули.
– Я тоже все обдумал, – сказал месье Бук с легким чувством вины. – Но не смог прийти ни к каким выводам. Раскрытие преступлений – это ваше métier [69], а не мое, друг мой.
– Я тоже все тщательно обдумал, – сказал доктор, не моргнув и глазом, отрываясь от каких-то своих мыслей порнографического характера. – Я продумал множество разных вариантов, но ни один из них меня не удовлетворяет.
Пуаро любезно кивнул, как будто хотел сказать: «Вы совершенно правы. Так вы и должны были ответить. Вы дали мне именно ту подсказку, которую я и ожидал».
Он сел очень прямо, надулся, провел рукой по своим усам и заговорил как профессиональный докладчик, выступающий перед большой аудиторией:
– Друзья мои, мысленно я еще раз проанализировал все факты и свидетельства пассажиров – и вот вам результат. Я уже вижу, хотя еще не совсем четко, объяснение тем фактам, которые находятся в нашем распоряжении. Объяснение очень странное, поэтому я еще не уверен, что оно соответствует истине. Чтобы в этом окончательно убедиться, нам придется провести несколько экспериментов.
Прежде всего я хочу сказать о нескольких моментах, которые кажутся мне многообещающими. Давайте начнем с фразы, которую произнес во время нашего первого совместного ланча месье Бук. Он справедливо заметил, что в вагоне-ресторане находятся представители разный слоев общества, разных возрастов и разных национальностей. Такое столпотворение в это время года достаточно редко. Например, вагоны Афины – Париж и Бухарест – Париж почти пусты. Вспомните также пассажира, который просто не появился. Я думаю, что это важное обстоятельство. Кроме этого, имеется еще несколько мелочей, которые показались мне достойными внимания, – например, расположение косметички миссис Хаббард, имя матери миссис Армстронг, детективные методы месье Хардмана, предположение месье Маккуина, что Рэтчетт сам уничтожил обличительное письмо, которое мы нашли, имя княгини Драгомировой и жирное пятно на венгерском паспорте.