И опять мисс Баннер восприняла похвалу так, словно это она, а не мисс Блэклок, была владелицей лампы.
– Правда, восхитительно? Дрезденский фарфор. У нас таких две. Вторая, кажется, в кладовке.
– Ты все в доме знаешь, Дора… или думаешь, что знаешь, – добродушно улыбнулась мисс Блэклок. – Ты заботишься о моих вещах больше, чем я сама.
Мисс Баннер зарделась.
– Да, я люблю красивые вещи, – сказала она вызывающе, но с оттенком грусти.
– У меня, – заметила мисс Марпл, – немного вещей, но они мне тоже очень дороги. С ними связано столько воспоминаний! И с фотографиями, кстати говоря, тоже. Сейчас люди мало фотографируются. А я коллекционирую снимки моих племянников и племянниц с тех самых пор, когда они еще лежали в пеленках. Так забавно наблюдать, как ребятишки взрослеют!
– У вас есть и моя жуткая карточка, мне там три года, – напомнила Банч. – Я стою рядом с фокстерьером, такая косоглазая.
– Наверно, у тетушки Летти куча ваших фотографий, – сказала мисс Марпл, поворачиваясь к Патрику.
– О, мы всего лишь дальние родственники, – промямлил юноша.
– По-моему, Элеонора когда-то присылала мне одну твою детскую фотографию, Пат, – сказала мисс Блэклок. – Но боюсь, она не сохранилась. Я даже не помнила, сколько у твоей мамы детей и как их зовут, пока она не написала, что вы приедете.
– Еще одна примета времени, – закивала мисс Марпл. – Сейчас люди часто даже незнакомы со своими более молодыми родственниками. В старые добрые времена, когда так чтились семейные связи, это было невозможно себе представить!
– В последний раз я видела мать Пата и Джулии на свадьбе тридцать лет назад, – сказала мисс Блэклок. – Она была очаровательной девушкой.
– И поэтому у нее такие очаровательные детки! – ухмыльнулся Патрик.
– У вас такой красивый старинный альбом, – вставила Джулия. – Помните, тетя Летти, мы его смотрели на днях. Какие там шляпки!
– Да, мы тогда были модницами! – вздохнула мисс Блэклок.
– Не горюйте, тетя Летти, – сказал Патрик. – Когда лет тридцать спустя Джулия наткнется на свою юношескую фотографию, вряд ли она будет выглядеть как свежая роза.
– Вы нарочно это делали? – спросила Банч у мисс Марпл по пути домой. – Нарочно завели разговор про фотографии?
– Да, моя милая. И, как видишь, выяснились прелюбопытные вещи: Блэклок не знает в лицо ни одного из своих племянников. Думаю, инспектора Краддока это заинтересует.
Глава 12
Утренние хлопоты в Чиппинг-Клеорне
Эдмунд Светтенхэм осторожно присел на садовую тачку.
– Доброе утро, Филиппа!
– Здравствуйте!
– Вы очень заняты?
– Умеренно.
– А что вы делаете?
– А вы не видите?
– Нет. Я не садовник. По-моему, вы просто играете с землей.
– Я сажаю салат.
– Вот как? Сажаете, значит…
– Вы что-то хотели? – холодно спросила Филиппа.
– О да. Я хотел вас увидеть.
Филиппа метнула на него взгляд исподлобья.
– Не надо сюда приходить. Миссис Лукас это не понравится.
– Она не разрешает вам иметь поклонников?
– Не говорите глупостей.
– А что? Поклонник… Прекрасное слово! Великолепно передает мое отношение к вам. Я вас уважаю… держусь на почтительном расстоянии… но не отступаю.
– Пожалуйста, Эдмунд, уходите. Вам незачем сюда приходить.
– А вот и неправда! – торжествуюше провозгласил Эдмунд. – Вовсе даже есть зачем! Миссис Лукас позвонила сегодня моей матушке по телефону и сказала, что у нее полно кабачков.
– Целая пропасть.
– А потом она спросила, не хотим ли мы поменять горшочек меда на кабачки.
– Но это неравный обмен! Сейчас кабачки – бросовый товар, их везде хоть отбавляй.
– Конечно! Поэтому миссис Лукас и позвонила. В прошлый раз, если мне не изменяет память, она предложила обменять сливки – представляете, сливки! – на зеленый салат. В разгар сезона! Салат тогда шел по шиллингу за пучок.
Филиппа ничего не ответила.
Эдмунд сунул руку в карман и извлек крошечный горшочек меда.
– Так что вот мое алиби. В самом широком и неоспоримом смысле этого слова. Если миссис Лукас ухитрится протиснуть свой пышный бюст в дверь подсобки, я скажу, что явился по поводу кабачков. А это весьма уважительная причина!
– Может быть.
– Вы читали Теннисона?[2] – как бы между делом осведомился Эдмунд.
– Кое-что, немного.
– Зря, зря. Теннисон скоро снова войдет в моду. Даже теперь по радио читают по вечерам «Королевские идиллии», а не этого бесконечного Троллопа[3]. Троллоп всегда казался мне невыносимо напыщенным. Конечно, в небольших дозах его можно выносить, но когда тебя им пичкают!.. Так вот о Теннисоне… Вы читали «Мод»?