Эта перспектива меня заинтересовала. Я взглянул на часы другими глазами.
— Что, прям двадцать долларов? — пробормотал я.
— Ага. Сейчас попробую их завести…
Мой друг вцепился в заводную головку и крутанул. Вот только вместо механического щёлканья послышался КРАК, и часовая стрелка перепрыгнула на семь. Ещё один оборот, и снова КРАК — часовая стрелка сделала полный круг и переместилась на девять. Минутная даже не шевельнулась, так же как и секундная в маленьком окошке.
— Как же так… — пробормотал Эд и принялся крутить вдвое сильнее, но всё напрасно.
Стрелка словно свихнулась, и заставить её идти как надо не было никакой возможности. Ясное дело, механизм сломан. Нам подсунули не просто старые, но ещё и сломанные часы.
— Что ж, — повернулся я к Жюли, — как видно, придётся копить деньги на письмо в Каталог и требовать возврата.
— Может, продать патроны? — предложил Эд.
Я фыркнул:
— Ага, и кому же, по-твоему? Как только нас увидят с патронами, так всё сразу выплывет наружу, и нам крышка.
— Может, стоит ещё порыбачить — вдруг нам повезёт… Нам и нужно-то всего несколько центов. Или, — тут Жужу обернулась к Эду, — Эдди, твои родители вроде дают тебе монетку после воскресной школы, если ты хорошо ответишь урок?
— Даже не думайте! — воскликнул тот. — Это мои деньги, я заслужил их честным трудом! Я покупаю на них печенье и шоколад, который, кстати, вы тоже лопаете…
— Полно, не будь эгоистом…
Жужу сжала меня за локоть, чтобы я не набросился на Эдди с кулаками.
— Я уверена, мы найдём выход. А часы пока пусть побудут у нас. Похоже, Титу они пришлись по душе.
Я обернулся. Малыш держал часы перед собой и старательно крутил заводную головку. При каждом щелчке он радостно улыбался, чего мы давненько не видели. Я вздохнул и сказал, что ладно, если уж они ему так приглянулись, то пусть пока побудут у него. Только не стоит слишком к ним привязываться, ведь мы скоро раздобудем деньги и потребуем «гарантированного возврата», как и обещано в Каталоге, а часы вернутся туда, откуда появились.
Как я тогда был прав. Только ещё не догадывался об этом.
Никто и представить себе не мог, что невезенье в тот день обрушится на нас, точно гроза. Дома меня уже поджидал Чак с ремнём в руке. Те Ду лишь покачал головой, а мама посмотрела на меня красными заплаканными глазами. Сначала я не понял, что стряслось, но тут Те Ду влепил мне пощёчину (Те Ду вообще никогда меня не бил, так, даст шлепок-другой) и сказал:
— Мистер Куинау всё нам рассказал. Что ещё за посылка и к чему ты одолжил два доллара?
А-а, так вот в чём дело: старый бездельник вдруг почувствовал муки совести. Он знал, что деньги у нас особо не водятся, а два доллара — это вам не хвост собачий, а тут ещё и Эд, который как ни в чём не бывало одалживает такие суммы, — вся наша история попахивала палёным. В общем, почтальон отправился к моей матери, чтобы убедиться, всё ли в порядке, а та и слыхом не слыхивала ни о каком заказе из Каталога мистера Уокера, тем более что денег на покупки у неё попросту не было.
— Так что выкладывай всё начистоту, Те Труа, — гаденько ухмыльнулся Чак. — Иначе, даю тебе слово, надеру задницу так, что неделю сесть не сможешь.
Мои домашние страшно рассердились, а всё из-за чего? Конечно, Куинау наябедничал, что мы ошивались в компании Жюли, у которой была дурная репутация. В придачу вроде как заказали что-то из Каталога, никого не спросив. И вдобавок было непонятно, где мы раздобыли деньги, что наверняка означало, что мы натворили что-то ещё.
Вы, конечно, можете думать что угодно, но Те Труа никогда не был трусом. В ответ на все обвинения я героически молчал, решив, что оправдываться ниже моего достоинства, а когда Чак пустил в ход ремень, я проронил лишь несколько скупых слезинок.
Наконец мама, потеряв терпение, схватила меня за локоть и поволокла в посёлок. Дом доктора Брауна как раз стоял на главной улице, рядом с магазином мистера Траверта. Это был лучший дом в округе: двухэтажный, со свежеокрашенным фасадом. У Брауна были люстры, зеркала и множество книжных полок — словом, настоящий фейерверк богатства, и даже имелась прислуга, чтобы помогать миссис Браун стряпать.
Такая роскошь немного смутила маму, но не помешала ей заявить, что она хочет поговорить с доктором Брауном, который, едва меня завидев, сразу послал за Эдди. Мой друг моментально разревелся, но что на это скажешь — мне-то уже влетело, а ему ещё предстояло получить своё.