Сюда-то и привели Андерса Алые розы. Так удачно сложилось, что папа и мама Йонте как раз сегодня отправились за город, где у них был маленький участок земли. Они взяли с собой еду и собирались пробыть там довольно долго. Йонте остался за хозяина и должен был поджарить себе колбасу с картошкой, если проголодается.
А так как мама Сикстена развешивала бельё прямо перед штабом Алых в гараже, то Сикстен решил, что каморка Йонте на Плутовской горке была просто находкой для учинения допроса с пыткой.
Калле и Ева-Лотта держали совет. Конечно, можно отправиться в спасательную экспедицию немедленно, но, хорошенько поразмыслив, они решили, что разумнее будет немного подождать. Показываться на глаза Алым сейчас просто глупо. Ведь скоро ужин, а значит, Сикстен пошлёт Бенку или Йонте в Усадьбу. Скоро Бенка или Йонте будут стоять там, разинув рты, поражённые бегством Калле и Евы-Лотты. Эта мысль доставляла им несказанное наслаждение. Жаль испортить такое дело!
Калле и Ева-Лотта решили отложить спасательную экспедицию на после ужина. Кроме того, они отлично знали, что Андерс получит краткосрочный отпуск под честное слово, чтобы пойти домой поесть. А что может быть унизительнее для спасательной экспедиции, чем прибыть к месту назначения как раз в тот момент, когда тот, кого ты должен спасти, беспрепятственно отправился ужинать!
– И вот ещё что, – заметил Калле. – Если собираешься выследить кого-нибудь, кто находится в доме, то лучше всего это делать, когда стемнеет и в комнатах зажгут свет, а шторы ещё не опустят. Это знает любой, кто хоть капельку разбирается в криминалистике.
– У Йонте нет штор, – возразила Ева-Лотта.
– Тем лучше, – сказал Калле.
– А как же мы заглянем в чердачное окно? – спросила Ева-Лотта. – Ноги у меня, конечно, длинные, но…
– Сразу видно, что по криминалистике ты ничего не читала, – наставительно произнёс Калле. – Что, например, делают сыщики в Стокгольме? Если им нужно наблюдать за квартирой на третьем этаже, где находятся преступники, они обеспечивают себе доступ в квартиру на противоположной стороне улицы, лучше всего на четвёртом этаже, чтобы быть чуть выше, чем преступники. А потом стоят с биноклями и наблюдают за ними, пока те не опустят шторы.
– Будь я жуликом, я бы сначала опустила шторы, а потом зажигала свет, – быстро смекнула Ева-Лотта. – Кстати, в какую, по-твоему, квартиру нам нужно обеспечить себе доступ, чтобы следить за Йонте?
Об этом Калле как-то не подумал. Что и говорить, сыщикам в Стокгольме легче проникать в квартиры: им достаточно показать полицейский жетон. Едва ли это окажется столь же просто для Калле и Евы-Лотты. Да к тому же прямо напротив Йонте нет никакого дома, потому что там протекает речка. Вот рядом с Йонте дом действительно есть – старая двухэтажная развалина чудака Грена. Внизу у него столярная мастерская, а сам он живёт на втором этаже.
«Но как обеспечить себе доступ в квартиру Грена? – подумал Калле. – Войти к нему и вежливо спросить, не разрешит ли он воспользоваться одним из его окон, чтобы немножечко понаблюдать?» Калле и сам понимал, что эта мысль нелепая. Кроме того, было ещё одно обстоятельство: хотя дома Йонте и старика Грена стоят бок о бок друг к другу, но, к сожалению, в верхнем этаже у Грена нет окна, обращённого к дому Йонте.
– Я знаю, – сказала Ева-Лотта. – Мы влезем к старику Грену на крышу – это единственный способ.
Калле посмотрел на неё с восхищением.
– Если учесть, что ты совсем ничего не читала по криминалистике, ты не так уж глупа.
Да, крыша Грена – вот правильное решение! Она как раз чуть выше чердака Йонте, и с неё будет удобно наблюдать. И у Йонте нет штор.
Великолепный наблюдательный пункт!
Калле и Ева-Лотта с лёгким сердцем пошли домой ужинать.
5
Было совсем темно и тихо, когда они спустя часа два, крадучись, шли по Плутовской горке. Маленькие деревянные домишки, тесно прижавшись друг к другу, спорили из-за пространства. Между домами ещё сохранилось тепло, оставленное жарким июльским солнцем. Всю Плутовскую горку окутал тёплый мохнатый мрак. Временами тьму прорезал луч света из маленького окошечка или двери, отворенной в летний вечер.
Темнота была пропитана запахами. Запах кошек, жареной салаки и кофе смешивался с дурманящим ароматом цветущего жасмина и столь же одуряющим благовонием какой-нибудь кучи мусора, которую давным-давно пора было вывезти.
Тишина… В переулках ни души. Обитатели Плутовской горки вечера обычно проводили дома. Сейчас после дневных трудов все они собрались у домашнего очага и наслаждались покоем и отдыхом в маленьких, тесных кухнях, где на плите ворчал кофейник, а на окне цвела герань.