— Смотря с какой целью, босс, вы рассчитываете меня туда заманить.
— Сначала мы распили бы бутылочку… минералки, затем обсудили планы на ночь, а там, глядишь, приступили бы к их воплощению.
— Вы соблазняете меня, мистер Джемисон.
— Я воображаю свою жену стоящей передо мной обнаженной, в одних чулках и в туфлях на высоких каблуках. И мне уже трудно сказать со всей определенностью, кто кого соблазняет.
— И не стыдно вожделеть беременную женщину? — укорила его Карисса, потягивая содовую.
— Мне не стыдно вожделеть тебя в любом состоянии.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда я стану походить на дирижабль.
— Я буду боготворить тебя, любимая, — серьезным тоном заверил ее Бен. Он запустил руку во внутренний карман пиджака и извлек из него небольшую коробочку в синем бархате. — Это для тебя. Но содержимое этого футляра я намерен до времени хранить в тайне. А отдам я его тебе, когда ты подаришь мне нашего первенца.
— Вот, значит, как? — отозвалась она, приподняв одну бровь.
— Могу пойти на уступки и подразнить тебя тем, что в этой коробочке находится, — хитро проговорил он.
Карисса хранила молчание.
Бен приоткрыл футляр и показал ей серьги из белого золота с крупными сапфировыми подвесками.
— Красиво, — холодно отозвалась Карисса, мельком на них взглянув.
— Они станут твоими в день рождения нашего малыша.
— Долго же ты раздумывал, Бен Джемисон, — пресно отозвалась она. — Эти серьги ты купил еще в наш медовый месяц. Я видела их в ювелирном на острове, а потом нечаянно наткнулась на них, когда распаковывала наш багаж по возвращении.
— Сюрприза не получилось, — разочарованно протянул Бен, отдавая жене футляр.
— Если не считать сюрпризом твою медлительность, — произнесла она, поцеловав мужа в щеку.
— Проведем этот вечер дома, любимая. Сегодня наш первый Валентинов день, — благодушно предложил Бен.
— Да, идем лучше домой, любимый, — согласилась Карисса.