Содержащиеся в дневнике воспоминания о некоторых соучениках5 служат прекрасным дополнением к портрету молодого Гиммлера. Он часто упоминает о том, как тяжело давалось ему общение с другими и как скован он при этом был. Гиммлер носил пенсне без оправы даже во время студенческих дуэлей, скверно декламировал баварскую народную поэзию, избегал знакомств с девушками (за исключением тех случаев, когда того требовали правила этикета) и никогда не искал возможностей заняться любовью, что отличало его от большинства студентов. Несколько раз он говорил своему брату Гебхардту, что, несмотря на любые искушения, решил оставаться девственником до тех пор, пока не вступит в брак официально. При этом Гиммлер был чрезвычайно амбициозен в социальном плане; он часто выдвигал себя кандидатом на различные должности в разных студенческих организациях, неизменно получая крайне малое число голосов за. Больше всего ему хотелось блеснуть в студенческом клубе «Аполлон», ориентированном скорее на культурное развитие, чем на спорт или простое поглощение пива.
Следует заметить, что в тот период в «Аполлон» входили в основном бывшие военные и старшекурсники; президентом же клуба был доктор Абрам Офнер, еврей по национальности. Став младшим членом «Аполлона», Гиммлер вынужден был держаться предельно вежливо как с доктором Офнером, так и с другими состоявшими в клубе евреями, однако в душе он уже тогда был ярым антисемитом и даже участвовал в жарких публичных дискуссиях о том, не следует ли изгнать евреев из общества. В политике Гиммлер придерживался устойчивых правых взглядов, естественных для члена (хотя и не очень активного) фрайкора, созданного с единственной целью не допустить коммунистического проникновения в послевоенную баварскую администрацию.
Как видим, перед нами возникает портрет маленького человека – скучного и вполне заурядного, – который прячет неуверенность в себе при помощи внешней холодности и высокомерия. Боясь показаться неспособным к полнокровной студенческой жизни, он проявляет чрезмерное усердие в учебе и демонстрирует готовность вступить в одно из милитаристских движений правого толка, каких было много в то неспокойное время. Его педантичность кажется почти маниакальной, во всяком случае, его дневник изобилует подробными и точными записями о том, когда он побрился, когда постригся и когда принял ванну, причем все эти бытовые мелочи явно ставятся им в один ряд с дуэлями, военными упражнениями и серьезными дискуссиями о религии, сексе и политике. Больше того, красоту своих партнерш в танцах Гиммлер описывает с теми же хладнокровием и методичностью, с какими повествует о собственной стрижке или бритье:
«Танцы. Было довольно приятно. Моей партнершей была фрейлейн фон Бюк, симпатичная девушка, благоразумная и патриотически настроенная, и при этом – не синий чулок… Другие девушки тоже были хорошенькими, а некоторые даже красивыми… Мариэль Р. и я немного поболтали… Проводил домой фрейлейн фон Бюк. Она не стремилась взять меня под руку, что я оценил… Немного упражнений перед сном».
Дневник Гиммлер использовал и для того, чтобы упрекать себя, когда, по его мнению, он переставал соответствовать своему скромному идеалу. Частенько он жалуется на излишнюю болтливость, чрезмерное мягкосердечие, недостаток самоконтроля и «аристократической уверенности в манерах». Ему нравится помогать людям, навещать больных, утешать стариков и бывать дома со своей семьей. «Они считают меня веселым, забавным парнем, который обо всех заботится; «Хайни (так называли Гиммлера в семье) за всем проследит», – пишет он в январе 1922 года.
Ясно, что Гиммлер, как и многие другие, ищет признания в семейном и социальном кругу, принимая посильное участие в делах других людей. Вполне вероятно, что эта доброта была в какой-то мере искренней, однако главной его целью всегда оставалась популярность среди студентов, чему препятствовали природная чопорность и слабый организм, не позволявший ему пить пиво, не страдая при этом расстройством желудка, – серьезные недостатки, позволявшие другим студентам посматривать на него свысока и посмеиваться над его чрезмерным усердием.