— А что это за игра? — спросила Фиона.
— Я тоже хотел бы это знать.
— Расскажи мне все, за исключением некоторых интимных подробностей.
— Хорошо, — согласился я и рассказал ей всю историю.
Еще до того, как я закончил, мы уже были на стоянке у клуба.
— Зачем мы снова сюда приехали? — удивился я.
— Я одолжила здесь машину. Возможно, она принадлежит другу Билла. Я подумала, что будет очень трогательно, если мы возвратим ее на то же место, откуда взяли.
— Ты воспользовалась моей новой Картой, чтобы добраться до бара? — поинтересовался я.
— Да, сразу же после того, как ты отправился танцевать. Я следила за тобой с террасы примерно час. Ведь я просила тебя — не теряй осторожности.
— Извини. Я был без ума.
— И я забыла, что тут не подают абсента. Пришлось довольствоваться холодной «маргаритой».
— Очень сочувствую. Потом ты одолжила эту машину и последовала за нами, когда мы поехали к Мег?
— Да. Я оставалась в машине и поддерживала с тобой периферийный контакт через твою Карту. Я пережила несколько волнующих минут, Мерлин. Если бы я почувствовала опасность, то успела бы тебя вытащить даже в самый интересный момент.
— Благодарю. А насколько периферийным был контакт?
— Я не страдаю любопытством, если ты это имел в виду. Но кое что, как уже было сказано, я ощутила. Итак, мы добрались до самой сути в твоем рассказе.
— Но это еще далеко не вся история.
— Оставим ее, — промолвила Фиона. — Пока. Лично меня волнует одна вещь. У тебя нет случайно фотографии этого Люка?
— Кажется, есть, произнес я. И сначала вытащил из кармана трусы, которые мешали мне достать бумажник.
— По крайней мере, хорошо, что ты не носишь кальсоны, — усмехнулась Фиона.
Наконец, я вынул бумажник и развернул его так, чтобы на него падал свет, Фиона тут же наклонилась ко мне, опершись ладонью на мою руку. Я отыскал хороший цветной снимок, где я, Люк и Джулия вместе с подружкой Люка по имени Гейл загорали на пляже. Я почувствовал, что рука Фионы крепко сжала мою руку. Она быстро, почти судорожно вздохнула.
— Что случилось? — изумился я. — Ты его знаешь?
— Нет, нет, — она покачала головой, но слишком поспешно. — Никогда раньше не видела.
— Ты совсем никудышный обманщик, тетушка. Кто это?
— Не знаю, — упорствовала она.
— Брось! Ты мне чуть руку не сломала, когда его увидела!
— Не надо давить на меня, — сказала Фиона.
— Но это касается моей жизни.
— Далеко не только твоей, как тебе кажется.
— Итак?
— Оставим пока это.
— Боюсь, что не получатся. Мне нужно это знать. И я настаиваю. Я вынужден настаивать.
Она повернулась ко мне всем телом, подняла обе руки, словно творя между нами преграду. Из-под ее ногтей с красивым маникюром заструился дым. Фракир запульсировал. И это означало, что тетушка не только испугана, но и разгневана. И у меня, кажется, есть шанс испытать действие ее гнева на собственной шкуре, если дело зайдет достаточно далеко. Я сделал неясный жест и решил отступить.
— Ладно, оставим это пустое занятие и отправимся домой.
Фиона щелкнула пальцами, и дым улетел в окно. Фракир успокоился. Она вытащила из кармана Колоду Карт и ногтем выдвинула амберийский козырь.
— Но рано или поздно я должен буду узнать, — добавил я.
— Позже, — буркнула Фиона, и перед нами распростерся Амбер.
Что мне всегда в Фионе нравилось, так это то, что она не пыталась скрыть свои чувства. Я протянул руку и выключил в кабине свет. В следующий момент мы были уже дома.
8
Подозреваю, что мои мысли во время похорон Каина ничем не отличались от самых заурядных. Они были достаточно банальны. Подобно Блюму из «Улисса», в такие моменты я обычно думаю о самых мирских вещах. Временами же мои мысли улетают достаточно далеко от печального события. У южного подножия Колвира, на широкой береговой полосе, стоит небольшая часовня Единорога. Эта часовня идеально подходила для последнего пристанища Каина. По нашему королевству разбросано несколько таких небольших храмов — они построены там, где люди видели Единорога. Как и Жерар, Каин однажды выразил желание покоиться в одной из морских пещер у подножия горы лицом к волнующемуся простору, по которому он так часто ходил под парусами. Одна такая пещера была для него уже приготовлена, и после траурной церемонии его поместят туда. Было утро, туманное, ветреное, соленое, и всего несколько парусников плыли на запад в полумиле от нас. Службу по правилам должен был вести Рэндом, так как Корона делала его одновременно и высшим жрецом, но, прочитав первую и заключительную главу на Успение Принца из Книги Единорога, он передал свои полномочия Жерару, поскольку именно с ним у Каина были самые лучшие отношения в семье. И гулкий голос Жерара наполнил небольшое каменное строение, когда он читал для нас длинные отрывки, касающиеся моря и переменчивости. Говорят, что в дни светлого разума, Дворкин сам написал Книгу. Не знаю, меня здесь не было. Говорят также, что мы все потомки Дворкина и Единорога, что вызывает в воображении весьма необычные картины. Но в любом деле истоки со временем имеют тенденцию к превращению в миф. Кто знает? Ведь меня тут тогда не было.