— Между моей магией и вашей, синьор, есть некоторая разница, — с лукавым намеком сказал он.
— Иначе меня здесь бы не было, — ответил герцог и внезапно перешел к делу, которое привело его сюда. — Говорят, у вас есть эликсир, способный возвращать к жизни умерших.
— И совершенно справедливо говорят, синьор, — не моргнув глазом, ответил чародей.
— Вы опробовали его? — поинтересовался Чезаре.
— Три года назад на Кипре я вернул к жизни человека, который был к этому времени уже два дня, как мертв. Он до сих пор жив и может подтвердить сказанное.
— Мне достаточно вашего слова, — сказал герцог с иронией, настолько тонкой, что Корвинус не был убежден, имела ли она место вообще. — Несомненно, вы в случае необходимости сможете доказать его действие на себе?
Корвинус похолодел, однако заставил себя твердо сказать:
— При необходимости я сделаю это.
Герцог вздохнул, словно ответ удовлетворил его, и Корвинус вновь воодушевился.
— У вас есть эликсир?
— Достаточно, чтобы вернуть к жизни одного человека, но не больше. Это крайне редкий и очень ценный состав, и весьма дорогой, как вы понимаете, ваше высочество.
— Полученный, несомненно, из мозга какой-нибудь редкой африканской птицы? — с насмешкой спросил герцог.
— Не совсем так, ваше высочество, — невозмутимо ответил маг. — Он получен из…
— Неважно, — перебил герцог. — Дайте мне его!
Волшебник поднялся, подошел к своим полкам и после долгих поисков извлек небольшой фиал, наполненный кроваво-красной жидкостью.
— Вот он, — сказал маг, повернул сосуд к свету, так что его содержимое засверкало как рубин. — Разожмите зубы умершего и влейте эликсир ему в глотку. Мертвец оживет в течение часа, но при условии, что его тело будет предварительно согрето около огня.
Чезаре взял фиал и задумчиво посмотрел на него.
— Может ли он не подействовать? — спросил герцог.
— Исключено, ваше высочество, — ответил маг.
— Невзирая на время наступления смерти?
— Да, если только все жизненно важные органы целы.
— Может ли он победить смерть, вызванную отравлением?
— Независимо от природы яда он растворит и рассеет его, как уксус растворяет жемчуг.
— Превосходно, — воскликнул герцог, улыбаясь своей холодной непроницаемой улыбкой. — А теперь другой вопрос, трижды маг, — и он задумчиво потеребил пальцами свою каштановую бороду. — По Италии ходят слухи, без сомнения, распространяемые вами с целью расширения вашей шарлатанской торговли, что принц Джем был отравлен папой, причем ядом, столь тонким и чудесным, что прошел целый месяц, прежде чем он подействовал и турок умер[9]. И этим ядом его снабдили вы.
Герцог умолк, и Корвинус вновь содрогнулся, таким угрожающим был тон его посетителя.
— Клевета, ваше высочество. Я не имел дела с папой и не снабжал его ядами. Мне неизвестно, каким образом умер мессер Джем, и я никогда не говорил, что знаю что-либо об этом.
— Откуда тогда появилась эта история и почему в ней фигурирует ваше имя?
Корвинус поспешил с объяснениями, а объяснения были товаром, который у него всегда имелся в избытке.
— Видите ли, я владею секретом подобного яда, и кое-кто спрашивал его у меня. Зная, что яд у меня есть, и услышав, что принц Джем был отравлен похожим ядом, простолюдины сделали, как всегда, нелогичные выводы.
Чезаре улыбнулся.
— Все это очень убедительно, Трисмегит, — серьезно заметил герцог. — Вы утверждаете, что у вас такой яд есть. Пожалуйста, скажите, каково его происхождение?
— Ваше высочество, это секрет.
— Ну и что? Я желаю знать его и спрашиваю об этом вас.
В его словах не было гнева, но они принуждали к ответу сильнее, чем гнев, и Корвинус не пытался более сопротивляться:
— Он состоит главным образом из сока catapuce[10], превращенного в порошок цвета яичного желтка, но приготовить его непросто.
— Есть он у вас сейчас?
— Вот здесь, ваше высочество.
И из того же бронзового сундука, откуда чуть раньше извлек золотой эликсир, он вытащил крошечную кедровую коробочку, открыл ее и поставил перед герцогом. Коробочка содержала желтоватый порошок.
— Достаточно дать одну драхму[11] этого вещества человеку, чтобы он умер через тридцать дней, две драхмы подействуют по истечении половины этого срока.
Чезаре понюхал состав и с сардонической улыбкой произнес:
9
Принц Джем — молодой турецкий принц, брат султана Баязида II, захваченный в плен и переданный папской администрации, которая пыталась использовать пленника для давления на правительство Османской империи. (См. о нем в «Жизни Чезаре Борджа»).
11
Драхма — мера веса. Скорее всего, автор имеет в виду английскую аптекарскую драхму, равную 3,888 г, однако в средние века использовалась, особенно алхимиками, еще и античная (аттическая) драхма, составлявшая 4,366 г.