Толстое древко изорванного и опалённого огнём знамени держали, стоя на коленях, два обнявшихся мертвеца. Они закололи друг друга, так и не разомкнув объятий. С чёрного шёлка яростно взирала на картину разгрома вздыбленная Химера.
Его доспехи были покрыты царапинами, вмятинами и грязными разводами. Было видно, какие усилия прикладывает он, чтобы просто стоять. Рыцарь пошатнулся и едва не упал. Силы таяли. Он устало опустился на одно колено, но вновь, пошатываясь, встал. Не выпуская из рук липкую от крови рукоять меча.
Новый громовой раскат расколол небо. Хмурые тучи уронили на землю слёзы дождя.
Вымученно улыбнувшись, рыцарь подставил лицо под падающие капли. Хлюпнула грязь. Он тяжело, нехотя, всё ещё не веря, осел на землю и закрыл глаза, словно заснул.
Память возвращалась медленно, отрывками.
Ссора с Иллионом совершенно выбила её из сил. Она горько сожалела о сказанных в гневе словах. Ни разу во время ссор и размолвок, которые между ними случались, она не позволяла себе так оскорбить эльфа. Грубо напомнив о его положении.
Видение!
Резким рывком, отбросив одеяло на пол, Эйвилин поднялась с постели, совершенно не помня, как она в ней оказалась. «Надо скорее найти Леклиса и предупредить!»
Быстро одевшись, она произнесла слова заклинания пытаясь активизировать следящую нить, так и не снятую с Леклиса. В глазах потемнело, тело сковала ужасная усталость. Девушка пошатнулась и едва не упала. Вчерашнее злоупотребление порогом невидимости полностью исчерпало её скромные магические резервы.
Не теряя времени Эйвилин тщательно заперла дверь в свои покои и достала столь тщательно оберегаемую от чужих глаз книгу. Надёжно спрятанную в груде других книг по магии. Весмина была бы очень сильно удивлена, узнав, какие именно магические знания в последнее время столь усердно изучает её дочь.
Поиск нужного заклинания не занял много времени: Эйвилин с педантичностью прилежной ученицы оставила в книге несколько закладок в наиболее заинтересовавших её местах.
Вот оно!
Дрожащие пальцы девушки пробежали по нужным строчкам и замерли в испуге. До сегодняшнего дня книга с запретными знаниями была для Эйвилин не более чем забавой. И было нелегко решиться испытать эти знания на практике. Мысль о Леклисе придала сил и позволила побороть страх. В её руках появился узкий тонкий нож, когда-то подаренный отцом.
Руки предательски дрожали. Лезвие ножа замерло около ладони. Эйвилин кожей ощутила остроту и холод прекрасно заточенной полосы стали. Закрыв глаза, она начала произносить заклинание…
Боли не было… Она просто не успела появиться…
Тёплая струйка едва успела сорваться с ладони солёными, словно слёзы, каплями — и сила, пьянящая магическая сила, наполнила её тело. Несколько минут Эйвилин неподвижно стояла, пытаясь обуздать кипевшую в ней магическую энергию. Теперь она поняла всю справедливость слов матери. «Если столь простое заклинание вызывает такой эффект, то возможности магии Жизни поистине безграничны! А сколько ещё секретов таит в себе эта книга? Но не сейчас, на это ещё будет время».
— Лучник бьёт мастера меча.
Вырезанная из кости фигурка лучника заняла новую клетку, чёрный мечник покинул поле, обнажая фланг для нападения моего последнего боевого мага. Это был риск, но риск оправданный. Теперь подождём хода эльфа.
Мне нравились шахматы. В них любили играть мой отец и дядя. И терпеть не мог Ольден — это единственное, в чём наши вкусы не совпадали. Шахматы были изобретены людьми. Но наибольшее распространение на землях Империи получила их эльфийская разновидность.
Гордые эльфы не считали достойным играть в игру людей и на её основе создали свою. Поле увеличилось, фигуры изменили свои названия. К восьми пешкам, называемым теперь лучниками, добавилась фигура ирлимар. Такая же пешка, что и остальные, только с возможностью свободно ходить наискосок. Ферзей стало по два с обеих сторон, но их ходы были ограничены пятью клетками. Потеря обоих ферзей-боевых магов вела к проигрышу партии, как и взятие короля-Главы Дома.
— Угроза Главе Дома! — сообщает Артис, угрожая моему королю своим последним мечником.
Я тяжело вздохнул. Робкая надежда на то, что эльф окажется сильным соперником, таяла с каждым новым ходом:
Переставляю своего Главу Дома в недосягаемое для мечника место. Артис ответил выдвижением одного из лучников.
— Пленение главы Дома!
Под прикрытием боевого мага белый мечник взял пешку. Чёрный глава Дома оказался зажат в углу. Эльф несколько мгновений молча смотрел на доску.
— Поздравляю с победой, ваше величество! — он шутливо отсалютовал мне наполненным вином бокалом. — Желаю, чтобы все ваши победы были столь же лёгкими!
Хотелось бы мне, чтобы для достижения побед приходилось жертвовать костяными фигурками, а не живыми воинами.
Странно это было: сидеть вот так, лицом к лицу с эльфом, будто и не было никаких войн между Восточным королевством и Империей. Пожалуй, Артис был единственным эльфом, кроме Эйвилин, с которым я мог нормально общаться, а не просто терпеть.
Как так получилось?
Не знаю.
Глупец тот, кто не учитывает прошлое. Но тот, кто допускает, чтобы прошлое мешало будущему — глупец вдвойне. Я не испытываю тёплых чувств к Империи и эльфам, но сейчас наша взаимная вражда губительна для обоих государств. Нужно время. Что будет дальше? Сохранится ли нынешнее подвешенное состояние? Врагами мы будем или союзниками? Ответов на эти вопросы нет. Но мне и не нужны эти ответ. Эта земля устала от войн, и я приложу все усилия чтобы дать ей хоть немного времени мира. Хотя боюсь, что даже это мне не удастся. Таинственный враг где-то рядом. То странное происшествие с мёртвой деревней лишь подтверждает это. Пока на землях Империи спокойно и тихо. Но ведь тише всего именно перед грозой.
— Лорд Артис! Вы можете расказать что-нибудь о войне с драконами? — попросил я, стараясь отвлечься от невесёлых мыслей.
Улыбка сползла с лица эльфа:
— Мне нечего рассказывать о той войне. И нечем гордиться.
— Но разве не вы остановили наступление драконов и смогли отбросить их назад? — спросил я, не понимая причину столь резкого изменения настроения эльфа. — Вы же герой!
— Герой! — с горькой самоиронией расмеялся эльф. — Герой… Герой обязан своей славой на одну четверть отваге, на две четверти — счастью и, наконец, на последнюю четверть — преступлению! — неожиданно закончил он.
Забавно слышать одно из изречений Урраза (Урраз (орк.) — удар) — Великого Руки орков — из уст эльфа. Под предводительством Урраза орки захватили и сожгли Иллириен, поставив существование самой Империи под угрозу. Лишь вспыхнувшая война с гномами помешали ему загнать эльфов обратно в Западные леса. Из всей плеяды оркских вождей его эльфы ненавидят больше других, что, впрочем, не мудрено: в той войне первый и единственный раз в истории полностью истребили один из Старших Домов, кажется, это был дом то ли Осеннего, то ли Весеннего листа, и существенно проредили ветви остальных. Количество вырезанных до последнего младенца Младших Домов никто не считал. Да, орки умели быть жестокими, они умели убивать… Умирать они тоже умели… А эльфы умели учиться и оказались достойными учениками. Вековая изоляция осталась в прошлом. Покорив людей, они многое переняли у них и перестроили под себя. Лесные города, укрытые от чужих глаз густыми кронами деревьев, исчезли. Горделивые и пафосные города людей, ставшие резиденциями Старших и Младших Домов, пришли им на смену. Уроки, приподнесённые орками, тоже не прошли даром: через сотню лет эльфы сполна расплатились за пролитую под стенами Иллириена кровь. Теперь горели городища орков, а реки краснели от орочей крови, такой же красной, как у всех «светлых» рас. Некогда многочисленный народ оказался на грани полного уничтожения. Хорошо, что Великий Рука не видел этого и умер непобеждённым. Его роду эльфы оказали особую честь. Всех потомков Великого Руки орков целенаправленно выслеживали и истребляли, не важно кто это был: мужчина женщина или младенец. Мир жесток, и эльфы научились быть жестокими. Они истребили ненавистный род до последнего колена.