Коллеги-профессора нас тоже поддерживали, хотя некоторым это было делать неуютно. Они проводят много времени на заседаниях ученых советов, мы - нет, мы от этого и сбежали - за свободой и возможностью все устроить по своему разумению. Медицина всегда опиралась на авторитет, раньше и не было другого, а в математике, например, авторитет не важен. Ничего, медицина движется в ту же сторону.
Есть у нас в ученой среде оппоненты. Крупный организатор здравоохранения о нашем городе высказывается так: Большая деревня, там нет населения!.. Отдельным гражданам кажется, что можно решить проблему наскоком: построить дворец среди выгребных туалетов… Профессор предостерегает: Экономика - это наука, она перемелет любого энтузиаста. Завершается отзыв неожиданно: Качество медицинской помощи напрямую зависит от числа больных, которым она оказана, и совсем не зависит от квалификации врача.
Еще одна категория сочувствующих - “герои России”. Один из них, и правда награжденный Звездой Героя, рывком открывает дверь в наш кабинет: “Макс, сейчас мы им покажем! - Он выпил уже с утра. - Нагнем, наклоним, поставим”. “Что это было?” - спрашивает Коллега. “Герой России. Беня - король, не то что мы: на носу очки, а в душе осень”. Впрочем, и герои, и журналисты, и профессора - все очень старались. Может показаться, что я не благодарен. Это не так.
II
Произошли новые события. 14 марта собрались районные депутаты. Председатель, не по-здешнему подтянутый и загорелый, предлагает компромисс: Городничему выговор, Главврача восстановить. Председатель и его жена - люди хорошие, они и раньше заботились о больнице - собирали на нее деньги, сопереживали. Но Председатель только что вернулся из Альп (горные лыжи), перелет, устал, смена часовых поясов, не поговорил с кем надо, и вот результат: из пятнадцати депутатов шестеро за, остальные против. Председатель твердит: “Мы слишком порядочные люди”, за день он похудел на полтора килограмма.
Мужички за себя постояли. Откуда эта неуступчивость, когда сама попытка примирения рассматривается как слабость и служит сигналом к контратаке? Всего-то - выговор Городничему и вернуть Главврача, остались бы, в сущности, при своих. А Председатель - он давно не жил в реальном времени, в ситуации, которая меняется от того, что ты делаешь и говоришь.
Ощущение реального времени - когда вдруг обнаруживается, что продолженное прошедшее стало прошедшим совершенным, просто прошлым, в котором нечего исправить или изменить, - такое было при моей встрече со Значительным лицом или, например, при объяснении в любви Кити и Левина: дление прекращается, сообразительность надо проявлять именно сейчас, вот тут. Тот факт, что ты вообще-то сообразительный, знающий или там - порядочный, принадлежит прошлому, он повышает шансы поступить умно в настоящем, в том, что есть, но ничего не гарантирует.
Мы снова в проигрыше - уезжать или оставаться? Считай мы себя благодетелями рода человеческого, надо было бы остаться, до конца, чтобы после нашими именами улицы назвали, а так - мы свободны в решениях, мы всего лишь врачи, нам хотелось сделать себе условия работы получше, и почти вышло. Мы бредем писать письмо и удивляемся, что нет ответа на старое, и говорим себе, что квант времени в средней полосе России - неделя. Какое-то совсем большое начальство нам поможет.
“С появлением того и сего, - пишем мы, - общая смертность в больнице снизилась вдвое, а от инфаркта миокарда - в шесть раз”, - правда, хоть и навязло в зубах. Чем-то мы будем хвастаться через год, когда больные станут тяжелее и многочисленнее? А пока что, на время заварушки, они почти перестали болеть. Те же, кто есть, в свежеотремонтированном помещении выглядят некстати. “Война пачкает мундиры и нарушает строй”. Нужны усилия, чтобы сделать людей уместными в этом великолепии плитки, ровных стен, широких светлых окон. У Коллеги кое-какая работа есть, а для меня наши два кабинета - Большой кардиологический и Малый - это телефонные разговоры и писание челобитных.
Поступает пожилая женщина с приступом аритмии неопределенной давности, не меньше недели. Надо залезть ей датчиком в пищевод, посмотреть, нет ли в сердце тромбов, дать наркоз, стукнуть током - восстановить сердечный ритм. Все это за последний год мы проделывали десятки раз и с большой охотой. А сегодня - как работать, когда новая главврачиха будет рада любой неудаче? Хорошо бы, ритм восстановился сам, пока мы возимся с аппаратом, - и тут - раз, это случается - синусовый ритм. “Видите, до Кого-то удалось достучаться”. - “Не кощунствуйте”, - просит Коллега. Ладно, виноват. Мы очень устали - не самая большая цена за самостоятельность, но это почти все, что мы готовы заплатить.