Айрапетов, конечно, как сосед, видел Софочку у Ионы. Но не лез. А когда ему Иона предложил никому не рассказывать про девушку, особенно Пичхадзе, Айрапетов дал слово молчать.
Как-то Иона похвастался Софочке своим биноклем. Смотрели в окно, друг на друга - переворачивали бинокль по-всякому, выходило интересно.
Софочка спросила:
- Ты его с мертвого снял? С убитого?
- Ну, с офицера. С живого. Он валялся рядом со своим танком. Танк покореженный, горелый. Я внутрь полез, прихватить дальномер, у них были. А у нас не было. Вылажу - немец подает голос. Я хотел застрелить, да пожалел.
Софочка обхватила щеки руками, как ребенок:
- А он какой? Молодой? Красивый?
- Не знаю. Сильно обгорел. Наверно, надо было застрелить, чтобы не мучился.
- Да. Чтобы не мучился, - тихо подхватила Софочка, как эхо.
Про бинокль больше не вспоминали.
Получилось, что из дому вдвоем не выходили и не назначали встреч на улице. Софочка так повела себя сразу:
- Зачем выставляться напоказ?
Иона подозревал, что причина больше таилась в Софочкиной хромоте.
Раз сходили в “Ударник”, на Тарзана. Очередь за билетами - до самой набережной. Потратили часа полтора, кроме сеанса, - посторонние лезли без совести.
Рояль пребывал без изменений. Простыню Софочка сняла и велела больше не прикрывать инструмент. А играть - не играла. Все обещала привести настройщика, но не вела.
Как-то спросила:
- Иона, у тебя еще женщина есть?
- Нет. Ты у меня есть. Никого мне больше не надо.
- Очень хорошо. Если ты не обманываешь меня в утешение.
Иона от таких слов покраснел:
- Ты что говоришь? Давай я на тебе женюсь. Ты не говорила, и я не дергал тебя. Тем более нас для того и знакомили. Если бы не твоя мамаша, мы бы давно жили семьей. Я, наоборот, думал - ты сама меня как мужа не хочешь.
- А что мама? Ты же через Пичхадзе передал, что я тебе не нравлюсь. Он мягко маме намекнул, она мне рассказала. Надо, мол, Софочка, нам на землю опускаться, тебя возьмет только очень старый вдовец. Я назло ей подошла к тебе ближе. Мне, может, надо было кое-что доказать самой себе.
Иона аж задохнулся от возмущения:
- Ты что несешь? Ты сама хоть слова понимаешь? Ты мне сразу понравилась, я еще понятия не имел, хромая ты или не хромая. Ты хоть знаешь, почему на самом деле от меня твоя мамаша отмахнулась? Я тебе, чтобы не удивлять тебя насчет темноты твоих родителей, не рассказывал причину. Твоя мама не хотела меня, потому что я необрезанный. Ты-то хоть разницу знаешь? Ты передо мной держишь фасон неизвестно какой и зачем. Лично у тебя для этого какой повод? Ты из моей же кровати мне в лицо тычешь свою правоту. Выходит, ты на мне свое одолжение оттачиваешь.
- А ты думал, ты мне одолжение делаешь?
Софа прекратила разговор и быстро собралась. От провожания отказалась.
С того дня пропала. Полгода ее не было.
Иона подходил к Пичхадзе с непринужденной беседой, мол, как там Софочка со своими папой и мамой, не вышла ли замуж. Пичхадзе хмыкает, а толком не говорит, что случилось:
- Своим чередом идет, своим чередом.
Иона караулил у Софочкиного дома. То его чуть сам Кременецкий не увидел, то мамаша Хана Гедальевна прошла мимо в двух шагах - не заметила. А Софочки нет и нет.
Само собой, у Дворца пионеров дежурил. Ничего.
Иона бросил следить и решил, что раз у них с Софочкой не заладилось, так и ладно. Если бы с ней стряслось какое несчастье, Пичхадзе рассказал бы. А молчит - значит, все слава Богу. Наверное, вышла-таки замуж и с мужем уехала по его месту расположения.
Сидит Иона в гардеробе, приткнется к какой-нибудь шубе и размышляет ни о чем. Все тайны, а тайны какие-то пустые. Разгадывать не хочется, и так понятно: живи и радуйся, что живой.
И вот Софочка пришла к Ионе. В воскресенье с утра. Рассказала, что ее отсылали к дальним родственникам проветриться. Она там родила мальчика и оставила на попечение. А сейчас приступает к прежней работе и очень рада, что Иона ее не забыл. Мальчик, конечно, Ионе сын, но это не имеет значения. Главное, забыть все недоразумения.
Софа попросила, чтобы все было как раньше.
Иона растерялся:
- Как это? Мы теперь поженимся, и мальчика к себе заберем.
Софа не перечила, но и не выразила согласия. Сказала:
- Я просто поставила тебя в известность. Лучше, чтобы было, как есть.
Иона спросил, как в целом ощущают себя родители.
- А что, они мне счастья хотят. А я их так подвела своим поведением. Но ты не волнуйся, они про тебя не подозревают. Я вообще им заявила, что меня преступно изнасиловал незнакомый человек.