- Я уж не говорю про пакостность этого дела… Маленькие люди не могут торговать оружием. Запомни. Торговля оружием - это твоя смерть. Очень скорая смерть, Коля.
Я продолжаю тихо. Я хочу подсказать ему ключевое, главное, и совсем-совсем тихо - ты, Коля, маленький человек. Мы с тобой - маленькие люди.
Он побледнел. Хотя изрядно полон водкой.
После тягучей, долгой (ему на осознание) паузы я мягчею. Я уже, можно сказать, предлагаю примирение:
- Займись, Коля, делом себе вровень. Если уж так хочется другой бизнес… Себе, маленькому, вровень.
Чем выискивать автоматы и гранатометы по складам и по приходящим в Чечню составам… Чем боеприпасы… Лучше бы тебе, милый Коля, доски-гвозди. Шифер и кирпич. Мешки с цементом… С тех же самых прибывающих в Грозный составов… И не спешить, не хапать… Войти в контакт с грозненцами. Постепенно… Окучивать под себя какой-нибудь строительный бизнес. Хиленький с виду, никак не блестящий, но всегда надежный и всегда востребованный бизнес со стройматериалами… Чем не дело?.. Завести знакомство на товарняках… В тупики заглядывать. В вагоны.
Гусарцев, весь бледный, слушает меня молча. И вдруг жестко перебивает:
- Никогда больше не предлагай мне такого.
Тщеславный.
Я только пожимаю плечами - ладно… Живи сам. Не буду предлагать… Не хочешь - не буду.
Мы пьем молча.
Наконец, я вижу, он собирается с духом. Говорит:
- Саша… Я не выдерживаю. Денег ноль!.. Мне скоро в отпуск…
И еще:
- Саша… Ну, ты подумай, что у нас сейчас за полоса! Хворь после операции… А теперь Костомаров опять запоносил! Хорош сталкер! Сталкер-дристун, а?.. Как жить?.. Я совсем без денег. Скоро отпуск. Как жить?
Он лез в душу.
- Живем же.
- Это ты живешь, потому что с талантом. Ты ждешь свое время… Ах, как ты ждешь, Саша! Как красиво ты ждешь!..
Психотрюк мил и, конечно, мне знаком… Когда человек вот так за водкой себя, любимого, умаляет. А тебя, сидящего и пьющего напротив, - соответственно, возносит до высот. И значит… Значит, он еще не все свое выложил. Что-то еще он скажет. Что-то на уме…
- Коля… Давай прямо.
Он вдруг смеется:
- А я прямо. Прямее не бывает… Ты родился с талантом, а я нет.
Я фыркаю. Я не родился с талантом. Это мое нынешнее умение (каким словом ни назови) родилось само собой и прямо здесь. Прямо на войне… Бог прищелкнул пальцами. На только-только начинавшейся тогда войне.
Бог в ту минуту прищелкнул пальцами, чтобы человеческое ухо услышало (а ближе других ухо оказалось мое), и Ему, щедрому, подумалось - а не послать ли кой-какое умение этому майору Жилину. На войне и дурачку надо же что-то послать. Хотя бы иногда. Хотя бы однажды.
Пьем… Все же Колина лесть стала попадать в меня. Ближе и ближе к разогревшемуся водкой сердцу.
Но тем внимательней я следил, куда гнет милый Коля Гусарцев.
Он явно хотел что-то досказать. Но смолчал… Сегодня смолчал. Мол, на сегодня и без того круто.
Молодой!.. Оставаясь со мной с глазу на глаз, он часто говорил о чужих успехах. О Шуманове… О Хворостинине… А ведь и сам он, майор Гусарцев, достаточно заметен (если о штабистах) - и храбростью, и манерами. Он мог бы, я думаю, понравиться многим, если бы не эта спешка взять свое.
Человек внушаем. Иногда кажется, что человека дразнит его собственная, очень ему по жизни подходящая - звучная! - фамилия.
Мы еще говорим… И Коля опять с пережимом! Он восхищается Крийко, а этот Крийко попросту и примитивно вездесущ - подполковник, который носится по Чечне как одержимый. Который слишком быстро, суетно делает себе имя. Меняет пленного араба на контрактника… Трупы трех боевиков - на одного нашего раба из ямы… На часть денег (с каждой сделки) он выкупает еще и солдатские жетоны, знаки мертвых. Горстями!
И опять я Колю одергиваю - этот Крийко безумен, слишком суетен. И наверняка недолговечен. Он из тех, кто жрет пыль. Мельтешит… Грех говорить, но не сегодня-завтра такого убьют.
Перед уходом Коле Гусарцеву хочется, чтобы мы пили, многократно чокаясь. Это подчеркнет, что теперь, после откровенного разговора, мы стали еще ближе. Я согласен - пью с удовольствием, надо расслабиться. День, и впрямь, выпал трудный… Меня уже разбирает на части ночь. Хозяйка-ночь!.. Отправить Колю спать… А самому на лунную полянку… И цифра за цифрой медленно в темноте набирать жёнкин номер. Дочка ночью спит, не откликнется… Но я сейчас только и хочу голос жены.
Однако Коля еще не ушел.
- Ты объяснил… Ты хорошо мне объяснил, Саша.
- Ну-ну.
- Мы же друзья? - и он глядит мне в глаза.
Но я начеку:
- Мы в деле, Коля. В серьезном деле.