Глава 2
Информацинная революция и административная реформа, ок. 1845–1868 гг
В своем трехтомном статистическом описании Области сибирских киргизов (упраздненной и разделенной на новые территориальные единицы в 1868 году, как раз в год публикации книги) ничем не примечательный офицер царского Генштаба Н. И. Красовский размышляет о значимости своего труда в сравнении с предшествовавшими ему исследованиями:
До сих пор мы не имеем никаких, сколько-нибудь точных научных данных, на основании которых могли бы рассуждать о степном климате определительно, не общими фразами. Ни в одном из степных селений не производилось, да и теперь никем не производится, атмосферических наблюдений, по которым можно было бы судить об особенностях той или другой местности, более или менее видоизменяющей континентальность степного климата. По недостатку зоологических и ботанических исследований нельзя почти ничего сказать о влиянии степного климата на развитие организмов в различных частях этого, весьма интересного в обоих этих отношениях, края. Наконец указать, в какой мере климатические условия удовлетворяют здесь своему назначению, относительно поддержания человеческой жизни, при имеющихся сведениях, тоже трудно [Красовский 1868: 260].
Красовский не испытывал ни личного, ни профессионального интереса к эфемерным домыслам, порожденным академической географией и востоковедением. Ко времени публикации его работы в 1868 году Российская империя переместила свои военные рубежи на юг, к туркестанским оазисам, охватив регион, который, хотя и носил общее название Киргизская степь, был экологически разнообразен и населен кочевниками со странными привычками и сомнительной преданностью империи. Ни Красовский, ни высшие должностные лица, отдававшие ему приказы, не имели четкого представления о том, как поступать с этой новой внутренней областью: можно ли получать от нее выгоду, как ее оборонять, какие институты лучше всего для нее подойдут. В своем трехтомнике Красовский впервые изложил свод надежных практических данных, которые могли бы ответить на эти и другие вопросы управления.
Труд Красовского в корне отличался как от более ранних исследований, описанных в главе 1, так и от современных ему внутренних оценок, которые проводили в степи административные органы. Один из таких органов, Оренбургская пограничная комиссия, еще в 1850-е годы негодовала на то, что не имеет «точной и прямой информации» о количестве людей и скота, находящихся в ее ведении[84]. Неясность представлений об окружающей среде, климате и населении была не просто следствием безделья чиновников. Недостаток знаний о климате или географии мешал судить о пригодности региона для проживания людей или для сельского хозяйства. Данные о населении были единственной доступной основой для оценки и прогнозирования налоговых поступлений из региона. Прогнозируемые доходы, в свою очередь, были жизненно важны для любых планов административных реформ или оценки текущей административной деятельности[85]. По сути, из-за приблизительной и ненадежной демографической статистики все будущее степных областей оказывалось туманным.
В 1860-е годы, когда Казахская степь в результате завоевания Туркестана стала внутренней провинцией Российской империи, появились как проблемы, так и возможности. Было очевидно, что эта область требует нового регулирующего закона, но его создание потребует в сжатые сроки провести огромное количество научных и полевых исследований. Задача военных и государственных управленцев, назначенных для выполнения этого проекта, – группы под названием Степная комиссия – заключалась в том, чтобы собрать как можно больше информации о регионе, дополнить ее данными полевых исследований и беседами с влиятельными местными жителями, и в конечном итоге рекомендовать принять Положение на основе данных, полученных членами Комиссии. Ожидалось, что, читая научные труды и изучая бюрократическую переписку, которая велась десятилетиями и считалась архивом административных прецедентов и современной истории степи, члены Комиссии, прежде чем принимать решения, познакомятся со степью в мельчайших деталях, лучше, чем любой другой житель Российской империи. Это была своего рода проверка смелых заявлений Красовского о достоинствах новых исследований по сравнению с теми, что велись столетием раньше, а также случай рассмотреть жалобы Пограничной комиссии: действительно ли уровень знаний о степи на данный момент достаточен для того, чтобы решительные администраторы могли проводить последовательную и эффективную политику?
84
РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 233 (1856). Л. 92 об. – 93. Отчет Оренбургской Пограничной комиссии по управлению зауральскими киргизами Оренбургского ведомства и Школой для киргизских детей за 1857 год.
85
Например, авторы проекта Временного положения об управлении в областях Туркестанского генерал-губернаторства (1867) обосновывали свои решения в основном тем, что новая административная система увеличит налоговые поступления империи. См.: РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 101. Л. 163–164. Общее соображение по проекту Положения Туркестанского генерал-губернаторства. Название документа: «Об образовании нового Туркестанского генерал-губернаторства, и о преобразованиях в Западно-Сибирском и Оренбургском военных округах».