3. Управление армией знания.
Ещё в XIX веке, когда число профессиональных исследователей оставалось достаточно ограниченным, для первопроходцев науки, таких, как, скажем, А. Вольта, Н. Л. С. Карно или П. Н. Лебедев, было обычным делом по личному почину или чьему-то запросу параллельно со своими теоретическими разысканиями стараться приспособить совершаемые открытия для решения тех или иных практических задач. С другой стороны, немало находок, помогавших выйти на новый уровень теоретической мысли, было сделано в те времена людьми, коих заботил отнюдь не научный прогресс, а усовершенствование строго конкретных технических устройств или производственных процессов. И только во второй половине ХХ века масштабы и интенсивность специализированных исследований нашего мира возрастают в такой мере, что на целом ряде направлений разведчикам неизвестного удаётся действительно заметно оторваться от широкопонятных проблем повседневного бытия и углубиться в “дебри”, для не-специалистов абсолютно туманные и мистические. В связи с чем уже на политико-экономическом уровне оформляется чёткое различение фундаментальной и прикладной науки как особых сфер финансирования, а наиболее “трезво мыслящие” обыватели начинают переживать о том, а зачем вообще выбрасывается столько средств на космос, ускорители элементарных частиц, сохранение и изучение исчезающих видов животных и т. д.
Но кто бы и что бы ни думал по этому поводу, с точки зрения устойчивого и “безаварийного” продвижения вперёд практиков-первопоселенцев нормальным является только такое положение, при котором они никогда не будут приближаться к исследователям-первопроходцам, не говоря уже о том, чтобы поравняться с ними. Конечно, и на сегодняшний день имеется немало областей, где одни и те же люди занимаются и совершением открытий, и их освоением. Вот только такую ситуацию, свидетельствующую о том, что в этих областях граница неизвестного и граница освоения находятся близко друг от друга, в свете всего вышесказанного следует отнести не к достижениям, а к ещё не преодолённым слабостям современного уровня развития науки. И как раз это позволяет думать, что рано или поздно подобное состояние останется в прошлом, поскольку во всех секторах научно-хозяйственного комплекса будет обеспечен вывод теории в нормальный отрыв от практики и повсеместное чёткое разделение переднего края и второго осваивающего эшелона познания. Что, помимо всего прочего, приведёт к столь же чёткому разделению учёных на тех, кто занимается только разведкой и систематизацией новых данных об окружающем мире, и тех, кто разрабатывает способы практического применения добываемого знания.
И дело здесь, разумеется, не в том, что будет запрещён переход из второго эшелона на передовую или наоборот. Просто когда между загадками, с которыми сталкиваются учёные-разведчики, и задачами, над которыми работают учёные-освоители, будет лежать интервал в 15-20 лет, то люди – за исключением, может быть, самых гениальных – физически не смогут в должной мере сосредоточиться на тех и других проблемах одновременно. На этом уровне развития авангарды науки уже не будут сами “доводить” свои открытия до внедрения и даже не будут передавать их непосредственно освоителям. Разведчики будут просто оставлять ставшие известными явления и закономерности “за спиной” и идти дальше. А через положенное число лет, “переварив” ранее предоставленные в их распоряжение данные, за сравнительно новое знание будут браться исследователи-прикладники, чтобы ещё через несколько лет представить это знание производству в виде новых материалов, приборов, приёмов работы и т. д. Но передовые экспедиции к этому моменту уже снова уйдут вперёд на необходимое расстояние… извините, в смысле, конечно же, время.
Так что если кто-то из разведчиков пожелает лично поработать над освоением своего открытия, то единственным сдерживающим фактором здесь будет необходимость подождать до тех пор, пока развивающаяся с максимально целесообразной скоростью практика дорастёт до этого открытия. А если кто-то из освоителей захочет пополнить опыт работы над изобретениями участием в открытиях, то ему будет достаточно официально зафиксировать такое пожелание; дождаться, когда в передовых отрядах откроется подходящая вакансия; получить назначение; безусловно, потратить некоторое время, чтобы досконально войти в курс дела, и, наконец, проявить свои способности и первым установить то, что до сих пор не было известно ни одному человеку.
Очевидно, что в условиях выделения в армии знания двух в значительной мере самостоятельно наступающих эшелонов неизмеримо возрастут требования к согласованности, координированности усилий разведчиков и освоителей. Между тем в предыдущей главе мы выяснили, что, при всей важности в подобных вопросах мнений знатоков специфики научного поиска, силами одних лишь учёных действенная координация фундаментальных и прикладных разработок не может быть обеспечена. Чтобы наука в целом работала на практический результат, а вопросы перераспределения используемых ею материальных ресурсов решались максимально продуктивно и без пустых препирательств, ведущая роль в этом процессе должна оставаться за представителями той стороны, которая эти ресурсы поставляет, то есть в конечном счёте за хозяйственниками. Соответственно, в переводе на язык организационных схем это общее пожелание означает, что в центре работы по формированию и поддержанию оптимальной структуры знания должен стоять коллегиальный орган, включающий в себя: