В самом деле, когда школа только примеряла на себя статус официального учреждения, перед ней стояла чёткая и ясная цель – готовить дворян к энергично бюрократизирующейся государственной службе. Отсюда очень естественно выстраивалась программа обучения: грамматика и арифметика для работы с документами, география и история для ориентировки во внутренней и международной ситуации, иностранные языки и немного античной мудрости в виде логики и риторики для общего развития. И вопросы на тему, кому и зачем это нужно, могли возникать разве что у нерадивых учеников.
На следующем этапе, когда вслед за низшими звеньями госаппарата спрос на начально-образованных людей начинают предъявлять также производство, коммерция, сфера услуг, в школу широко допускаются разночинцы. Однако тут же – во избежание “чересчур” активного перемешивания выходцев из разных сословий – внутри средней ступени образования начинают создаваться новые формы учебных заведений с отнюдь не символическими отличиями в программах, порядке обучения, а главное, условиях приёма. (В частности, в России по мере роста потребности в технических специалистах в дополнение к классическим гимназиям разворачивается сеть ориентированных на естественно-математические предметы реальных училищ, которые по факту посещали в основном дети не-дворянского происхождения.) Так что адресность обучения как в социальном, так и профессиональном смысле в целом сохраняется.
Однако задержать существование данной образовательной схемы на сколько-нибудь длительный период всё равно не удаётся. Потому что вслед за производством на закате XIX века плоды научно-технических изысканий начинают внедряться также и в повседневный быт в первую очередь как раз “хозяев жизни”. Так что уже не только для того, чтобы правильно оценивать перспективы развития своих стран, но и просто для безопасного проживания в домах, оснащённых электричеством, газом и водопроводом, представителям правящих кругов становится необходимым знакомиться с естественными науками хотя бы в объёме общих сведений о природе электрической энергии, особенностях традиционных и вновь появляющихся материалов, практических правилах термо- и аэродинамики и др. Но самую жирную черту под всеми предшествующими эпохами подводит, безусловно, Первая мировая война, которая взрывает более-менее спокойное развитие событий не только в собственно политической, но и в целом ряде других сфер общественной жизни.
Для наших целей здесь прежде всего следует отметить, что опыт боевых действий с участием многомиллионных армий даёт жёсткий и однозначный ответ на вопрос о том, в какой мере странам, желающим иметь вес в глобальной политике, требуется массовое автомобиле-, авиа-, танко- и всякое другое сложное техническое строение. С учётом этого опыта и, конечно же, с оглядкой друг на друга все основные мировые игроки принимаются за подобающее развитие технической составляющей своих вооружённых сил.
Тут-то и выясняется, что достигнутые на этом пути результаты, во многих случаях помогая развитию смежных гражданских производств, ещё чаще прямо требуют от всего хозяйственного комплекса претендующих на самостоятельность стран подтягиваться до определённого уровня. Так что не только в ключевых секторах экономики, но и в большинстве вспомогательных отраслей становятся жизненно необходимы принципиально новые материалы, устройства, приборы, средства их изготовления и контроля, а самое главное – люди, хорошо разбирающиеся в природных и рукотворных составляющих того или иного процесса и способные воплотить эти знания в конструкции, методы или технологические приёмы, позволяющие решить ту или иную прикладную задачу. И вскоре для серьёзной инженерной работы не то что в авиации, но и в пищевой промышленности, коммунальном хозяйстве и далее везде становится необходимым систематическое специализированное образование, во многом напоминающее подготовку исследовательских кадров для фундаментальных наук. Время самоучек, владеющих одной лишь природной изобретательностью, завершается.
Плюс к тому с распадом европейских империй традиционная земельная аристократия, везде и во всём ревниво оберегавшая свою обособленность от низших сословий, окончательно отодвигается на второй план, а ведущие позиции в политической режиссуре занимают силы, не столь предубеждённо относящиеся к вопросам социального происхождения. И это тоже играло свою роль, когда перед лицом резко обострившегося под конец мировой войны внутринационального классового противостояния и действий Советской России теоретикам и практикам капитализма приходится срочно искать способы парировать лозунги коммунистического равенства и поддержать собственную пропаганду “общества равных возможностей”.