Перевела взгляд с Морока на бледного Вия, потом обратно, потом снова на третьего урмыта… Нет, так притворяться нельзя. Да и понимаю я, как бывшему Главе Совета тяжело последние дни приходилось. Лечение практически полностью легло на его плечи. И сразу два сложных случая, с которыми нянькаться необходимо чуть ли не круглосуточно… И в то же время, есть у меня сомнения в необходимости прихода Морока именно в этот момент.
— Неужели ты это специально? — спросила у Вия, который так и лежал, прикрыв глаза.
Поймала себя на том, что произнесла подозрения вслух и быстро глянула на Морока, который всё с тем же закаменевшим лицом, сидел возле Вия, полностью сосредоточившись на том, что держал ладонь надо лбом третьего урмыта и прислушивался к чему-то слышному ему одному.
— Сильное магическое истощение, — констатировал он бесцветным голосом, убрав руку со лба Вия.
— Сможешь вылечить? — поинтересовалась сухо.
— Отдохнёт, само пройдёт. Если энергию больше ни на что прокачивать не будет, хотя бы несколько часов, — подытожил первый урмыт и поднялся.
— Значит, специально, — процедила сквозь зубы, начиная понимать, кажется, почему так зол Морок и к чему этот спектакль. — Нам необходимо поговорить, — тоже поднялась с колен. — Услад! — потребовала у Дома. — Отправь третьего урмыта в его комнату. И сделай так, чтобы нас с Мороком какое-то время никто не беспокоил!
— К чему это? — процедил сквозь зубы бывший Главнокомандующий.
— Услад! — вновь позвала Дом. — А Морока не выпускай из моей комнаты, пока я не разрешу!
— Тэйалия решила снизойти до своего раба? — холодно спросил мужчина, как только Вий, успевший на прощание насмешливо нам улыбнуться, исчез стараниями Дома.
— Я хочу понять, какая муха тебя укусила? — повернулась к стене, на которой, помнила, должно было располагаться зеркало, и мысленно ахнула, заметив то, в каком растрёпанном состоянии нахожусь.
Одежда в беспорядке и местами порвана, ну да, я сдирала её с себя, помню, хоть и смутно. Волосы спутаны, а на запястьях красуются синяки… Хорошо, что на шее их нет, Вий метить таким образом меня не стал. А вот когда удерживал меня, в момент истерики, явно не рассчитал силу. Впрочем, вырывалась я довольно-таки сильно, не удивительно, что следы борьбы на теле остались. И что мог подумать ревнивый Морок, увидев меня в таком виде? Тут и семи пядей во лбу не нужно быть, чтобы догадаться.
— Меня ничто не кусало, — вежливым, до зубовного скрежета, тоном отозвался Морок. — Я просто выполняю приказания моей тэйалии.
— Морок! Ты маг разума, но при этом так слеп, что мне приходится тебя тыкать носом в то, что очевидно? — разозлилась не на шутку. Мне было страшно, от того, что со мной происходят странности. От того, что безумие может вернуться, от того, что отпечатки личностей других тэйалий сотрут мою навсегда, от того, что просто поеду крышей из-за слишком большого объёма информации, что и сейчас бушевал хаосом за внутренней, невидимой перегородкой, которую поставил Вий. — Знаешь, что? — тоже перешла на вежливый и холодный тон общения. — Раз уж ты решил вот так со мной, тэйалия — урмыт. Приказ — выполнение приказа… Приказываю, посмотреть, что там у меня в голове наворотил Вий, и не грозит ли мне это серьёзными последствиями. Это-то ты сделать сможешь, если не в состоянии справиться с собственной ревностью и мыслить здраво?
— Как прикажет тэйалия, — урмыт подошёл ко мне, при этом умудряясь смотреть куда угодно, только не в глаза.
— Надеюсь, доложишь результаты без дополнительного приказа и указания на необходимость это сделать? — не удавалось сдержаться, обидел Морок своим поведением.
Тут Яр чуть не умер и сама я чуть не превратилась в овощ, а он только своё больное самолюбие лелеет и глупости придумывает… И это что-то как-то начинает напрягать. Мне поддержка нужна, в сложный момент. А её нет. Ни от кого. Один интриги плетёт, другой ревностью балуется, а третий… Третий — мальчишка самонадеянный, для которого слово «риск» и слово «жизнь» суть есть одно. И… странное такое чувство возникает, что я среди пацанов глупых нахожусь сейчас. Так и не выросших, и не наигравшихся в свои мальчишеские игры. Они просто не повзрослели, наверное. Да и как им взрослеть, если детства в привычном понимании этого слова, у них не было? Что из них могло вырасти? Из тех, кто лишён ласки с детства? Тех, кто живёт в безликом и бедном на эмоции мире мальчишеских игрушек? Девочки — игрушки, магия — игрушка, спорт — игрушка, война — игрушка… Возможно ли то, что ни один из них, на самом деле не любит меня? И не получится ли так, что ни один из них на самом деле не способен на глубокие чувства? А любит ли меня Морок? Или тот же Яр? Сказать-то можно всё, что угодно… и легко принять страсть за любовь… Как понять, что ни один из нас не ошибается в оценке собственных чувств?