— Если мы все уйдём… — Яр не торопился вставать с места. — Что будет с Домом? С Советом? Что?
— Об этом я подумаю как-нибудь потом, — и кивнула головой на выход. — У вас есть время подумать до вечера.
— Мне не нужно столько времени, — а вот Вий с кресла встал, и ко мне подошёл. — Наше соглашение о Совете остаётся в силе?
— Да, конечно. Все необходимые метки на ауре у вас останутся, если вы решите и дальше жить в Доме, — Вий, стоящий рядом отчего-то заставлял волноваться, и я непроизвольно нахмурилась.
— Тогда я точно не собираюсь менять статус. Официально мы всё так же твои урмыты, если я верно уловил нить твоих рассуждений, — протянул он руки к моей голове и коснулся пальцами висков. — На новых условиях? Почему бы и не попробовать? — убрал руки, а я с трудом устояла на месте, так и хотелось отшатнуться, странные эмоции вызывал во мне этот мужчина.
Взгляд Морока — урмыт внимательно наблюдал за маневрами Вия — казалось, способен был убить. И я порадовалась тому, что Яр перетянул внимание на себя, бесшабашно улыбнувшись и сказав:
— Это настолько ново и необычно, что я не смогу отказаться.
— Ты понимаешь… — помедлила, подбирая слова, и сделала шаг назад, чтобы разорвать дистанцию с Вием. — Что всё теперь не так просто будет, как раньше?
— Понимаю, — вроде бы и серьёзно, но в то же время довольно легкомысленно заявил Лис.
— У тебя есть время подумать, — холодно глянула на Морока и отвернулась. — А теперь оставьте меня одну, пожалуйста. Я хочу подумать.
Не подумать я хотела, а избавиться от ощущения надвигающейся грозы и напряжения, которое вызывал Вий и заодно Морок своим поведением.
— Нам надо поговорить, — первый урмыт не захотел просто уйти, а потребовал внимания к своей персоне.
— Морок… — хотела сказать, что необходимости в беседе не вижу, но вовремя прикусила язык, подумала и изрекла: — Хорошо. Поговорим.
— Наедине и сейчас, — следующий шаг Морока в сторону продавливания на разговор, восприняла уже более спокойно и просто указала глазами Яру и Вию на выход.
Поняли с полувзгляда и без лишних комментариев просочились наружу. Только Вий напоследок пристально посмотрел на меня и после вышел.
— Он заморочил тебе голову! — начал сразу же с наезда первый урмыт.
— Морок, — закатила глаза, стараясь не скрежетать зубами от раздражения. — У тебя есть шанс избавиться от этого раз и навсегда. К чему эти сцены ревности? От лишнего воздействия ты уже избавлен. К чему изображать несуществующую страсть?
— Ты не веришь в то, что мои чувства к тебе подлинные? — как-то очень быстро остыл мужчина, и взгляд его стал просто ледяным и пробирающим до костей.
— Знаешь, что отличает любовь от страсти? — задала риторический вопрос, на который и не ожидала ответа, урмыту неоткуда было знать это. — Так вот, любовь — это когда ради любимого пожертвуешь всем, отпустишь, если ему это необходимо, простишь ему всё, и будешь счастлив, если твой любимый будет счастлив, даже если не рядом с тобой… А страсть, страсть она не способна на самопожертвование. Понимаешь? То, что ты испытывал всё это время — страсть в самом худшем её проявлении. Когда ревность туманит голову так, что способна привести даже к убийству объекта страсти. Это как раз твой случай.
— Ты так уверенно разложила всё на составляющие, — ровно и как-то очень безжизненно констатировал мужчина. — Я хочу остаться твоим урмытом на твоих условиях, — сделал он очень неожиданное заявление.
— Хорошо. Это твой выбор. Помни об этом, пожалуйста, — вздохнула свободней, одним камнем на душе стало меньше.
— Я помню, — он стоял не так далеко от выхода, и ему достаточно было сделать пару шагов, чтобы уйти, что и собрался сделать.
— Морок. Это всё о чём ты хотел поговорить? — спросила осторожно, всё ещё не веря, что гроза миновала.
— Всё. Ты не хочешь видеть правду. И пока сама не осознаешь, тебе бесполезно говорить о том, что ты подвергаешься внешнему воздействию и не можешь принимать адекватные решения, — остановился у самого выхода, окинул меня непонятным взглядом. — У тэйалии будут какие-либо дополнительные указания?