Если с огромной для него собакой Митька играл на равных, то кота он ни в грош не ставил – тот годился только на роль добычи. Побоища проходили по такому сценарию: хорь прыжками направляется к Ваське, подбадривая себя бормотанием, – в хорьчиной атаке оно, видимо, означает «Банзай?» или «Ура!» – и с ходу берет кота «по месту», вцепляясь в загривок или шею. Массивный кот, раз в пять больше и тяжелее хоря, ничего не может поделать с висящим на нем маленьким храбрецом. Дальше следует вокальный дуэт: васькины неистовые вопли прорываются сквозь торжествующее фортиссимо «Ко-ко-ко!». Следующая фаза напоминает вольную борьбу чемпиона с зеленым новичком: резким приемом хорь заваливает противника-тяжеловеса на бок и волоком тащит его в санузел, под ванну. Схватка завершается с неизменным результатом, участники спокойно расходятся – удовлетворенные и благодушные, без малейших признаков ожесточения или злобы на мордах и в позах.
Другое любимое развлечение Митьки было связано с уборкой квартиры. Жена, ползая на четвереньках, протирает полы, вполне серьезно полагая, что наводит в доме необходимый порядок. Какое наивное заблуждение: ведь на самом деле она просто приглашает хоря к увлекательной игре. Митьку не надо упрашивать – он стремглав набрасывается на мокрую тряпку, азартно и все с тем же бормотанием хватает ее зубами, треплет, тянет. Попробуй отогнать хоря – он ругается, отскакивает, заходит с другой стороны и вновь атакует. К сожалению, и эта интересная игра заканчивается, и Митька отправляется искать другое приключения. Поиски обычно бывают недолгими: ют на пути попался мамин тапок – это непорядок и, взяв тапок в зубы, хорь с высоко поднятой головой тащит его под ванну. Обувь вообще должна находиться под ванной, будь то тапочки, босоножки или большие ботинки, но странные люди, то ли не понимая таких простых вещей, то ли из вредности, извлекают их оттуда и раскладывают по разным местам. Время от времени приходится вновь наводить порядок – как будто у хоря мало других дел. Митька был довольно ловким зверем – легко влезал на стулья, со стула мог прыгать на «стенку», как- то сиганул на газовую плиту, а в другой раз забрался на подоконник, где нашел весьма увлекательные занятия. Обнаружив горшки с растениями, хорь энергично рыл землю сильными передними лапами, разбрасывая ее во все стороны. Однажды, выбрав горшок побольше, хорь стал двигать его по подоконнику, работая головой и лапами. Когда горшок вдруг рухнул на пол, с грохотом разбившись и разметав вокруг комья земли, Митька, свесив голову, с большим интересом наблюдал за этим новым явлением – весьма удивительным для хоря, незнакомого с законами Ньютона…
Официальная резиденция Митьки находилась в совмещенном санузле, где под ванной была его опочивальня – низкий яшик с теплым спальным мешком, сшитым на заказ. Впрочем, спал он там далеко не всегда: то прикорнет на кровати или диване, то в кухне, то летом на раскладушке в лоджии. Однако самым любимым из всех нелегальных мест отдыха было рабочее кресло: покрытое оленьей шкурой и задвинутое под письменный стол, оно представляло собой идеальное укрытие, где никто не тревожил сладкий сон. Да и люди под боком – лежа вечером на диване, смотрят свой телевизор, выход из кресла удобен – по тумбе стола – прямо на спину дивана. Но одно место отдыха Митьки стало для нас полной неожиданностью – унитаз! Нам всегда казалось, что его предназначение совсем иное, но звериная логика непостижима для человека (как, впрочем, и наоборот). Митька часто взбирался на полочку шкафа и, дотянувшись до унитаза, с интересом следил, что там происходит, недоумевая, отчего он вдруг начинает громко урчать. Нередко он забирался внутрь, пил из «колодца» свежую водицу, а в жаркие дни можно было застать хоря безмятежно спящим в прохладном унитазе.
Леонардо да Винчи. «Дама с горностаем». Кстати, и хорь, и горностай относятся к семейству куньих.
Два года прожил у нас Митька, когда – надо же такому случиться – подцепил аденовирусную инфекцию от собаки. Дашка поправилась, а хорь болел тяжело и спасти его не удалось… Не стану описывать, как мы переживали эту утрату, – было ясно, что без хоря никак нельзя, к тому же, как известно, клин клином вышибают.
В ближайшие выходные мы уже бродили по птичьему рынку, где тогда продавали немало хорей разного возраста, окраса и состояния – дело было в июне 1993 года. Ни на ком так и не остановив свой выбор, мы вдруг увидели женщину с корзиной в руках. В корзине лежали пять коричневых хорьчат – совсем крохотных, размером с ласку, каких обычно еще не продают. Хорьчатам от роду было полтора месяца – гладкие, с блестящей шерсткой, живыми глазами, активные, они выглядели вполне здоровыми ребятами. Взяв одного из них, мы посадили его в сумку и бросили туда кусок мяса, выданный хозяйкой, – хорьчонок жадно накинулся на него и, пока мы доехали до лома, никаких слслов еды в сумке не было. Звереныш был очень мал – умещался на ладони, и пускать его сразу на вольное содержание в квартире было опасно, поэтому я отгородил для него высокой доской часть лоджии. Хорьчонок был, конечно, еще диковат – он шипел и покусывал пальцы, когда брали его в руки, но уже на следующий день все это прошло. Маленький зверек, завидев нас, бегал вдоль перегородки, всем своим видом показывая, как ему одиноко в заточении и как он нуждается в общении. Мы часто брали хорьчонка на руки и пускали гулять по комнате под присмотром-даже в столь нежном возрасте это был уже настоящий хорь, который нимало не страшился гигантских неведомых тварей – собаку и кота. Малыш вскоре с безбоязненным любопытством обследовал всю квартиру, после чего сидеть в своем закутке ему стало совсем невмоготу: едва заслышав наши голоса, он начинал метаться вдоль перегородки, пытаясь перелезть в этот интересный мир. Очень скоро хорьчонок уже мог, подпрыгивая и цепляясь за край доски, переваливаться через ненавистную преграду. Доску пришлось наращивать, но примерно к двум месяцам юный хорь вышел из этой борьбы победителем, получив долгожданную свободу.
Помня разбойничьи проделки Митьки, мы авансом назвали хорьчонка «Тать», в обиходе – «Татька». Молодой хорь, однако, никак не оправдывал бандитскую кличку: он рос тихим, смирным и патологически ласковым. Взятый в очень раннем возрасте, Татька, как это всегда бывает, буквально «прилип» к своим новым родителям, с детства постоянно искал контактов с ними, испытывая очевидную потребность в общении с людьми. При этом для каждого из нас у него была своя манера общения: приходя ко мне, он разваливается на руках или на груди и млеет от удовольствия, пока его гладишь, жена же существует для разных игрищ, ее можно трепать, покусывать, всячески задирать. Буйные игры обычно бывают утром и вечером, конечно, при настроении – это так называемая бесиловка. Татька кудахчет, пятится задом, приглашая к игре, наскакивает, затем стремглав прячется в укрытие, вновь нападая оттуда. Другие любимые игры – катание на пледе, куца он вскакивает на ходу, пока волочишь плед по полу, хватает его зубами, трясет либо горделиво оглядывается по сторонам, пока едет через всю комнату. Иногда хорошо поиграть с мячом – побегать за ним, азартно догоняя и хватая зубами, а то схватить в лапы и валяться на спине, прижимая мяч к себе. Особенно хорош теннисный мяч, принадлежащий Дашке, – хоть и велик, но волосат, можно ухватить зубами и унести к себе в укрытие, главная его ценность – что чужой!
Когда выходишь с собакой на прогулку, Татька, отлично зная, сколько времени отведено на это, уже поджидает, терпеливо лежа у входной двери. Встречает он и с работы, если не спит, и, соскучившись за день, лижет руки, лицо и уже не отходит ни на шаг. При этом вовсе не кормежка его интересует, а именно общение – оно в отношениях с людьми всегда на первом месте. Хорь вообще зорко следит, где кто находится, и все перемещения людей и четвероногих по квартире находятся в зоне его внимания – он постоянно «контролирует ситуацию». Стоит, например, исчезнуть из вида – прилечь на диван или зайти в ванную – Татька тут же тебя найдет. Особенно приятны для него встречи после походов за продуктами: Татька немедленно обследует сумки или пакеты, залезая в них, и с упоением роется, изучая содержимое. Им движет вовсе не чревоугодие, а неуемное любопытство да тайная страсть к уютным и новым убежищам, где так хорошо повозиться или даже просто полежать.