Так по инициативе Социально-экологического союза возник российский Центр охраны дикой природы. Ему чуть меньше шести лет, и это единственная наша крупная неправительственная профессиональная организация. Здесь работают над программами создания заповедников, заказников и научных исследовании в них, экологического образования и даже занимаются законодательной деятельностью. Деньги дают те же, кто финансирует западные природоохранные организации, больше 80 процентов средств приходит от так называемых доноров из-за границы. Например, Центр получил один из самых крупных фантов, выделенных отечественным организациям фондом Джона Д. и Кэлрин Т МакАртуров.
?- Общественные акции вы все-таки тоже устраиваете, я имею в виду «Марш парков». Казалось бы, простая вещь. Каждый год в конце апреля люди выходят и демонстрируют свою поддержку национальным паркам, заповедникам. Однако «Марш парков» получил первую национальную премию корпорации «Форд». Почему в мире этому «общественному мероприятию» придают такое значение?
– Идея оказашсь плодотворной. «Марш парков*» постепенно вырос в громадное действие, можно сказать, общенационального масштаба, причем не «против», а «за», и это – принципиально! Сейчас в его «репертуаре» огромное количество всяких дел: теле- и радиопередачи об охране природы, «круглые столы» в редакциях газет, выставки, конкурсы детских рисунков, праздничные шествия и многое другое. «Марш парков» проводят уже весь бывший СССР и отчасти Западная Европа. А в результате вполне приличные спонсорские средства каждый год идут на поддержку заповедников и национальных парков. Личную поддержку нужно обязательно демонстрировать. Во многих регионах государственная поддержка рухнула, деревенские жители и местная власть смотрят на заповедники и национальные парки, как на врага. У них же отняли земли. И вообще, говорят они, интеллигенция себя прокормить не может, поэтому «научники» и устраивают места, где сами будут «браконьерить», такая вот точка зрения. Часто местные жители уверены, что научные сотрудники используют государственный заповедник для собственных нужд.
Так вот, «Марш парков» – первая попытка обратиться к простым людям, да и к местным властям с объяснением миссии, роли и функции заповедников, с призывом о помощи, с призывом к сотрудничеству. И эффект оказался неожиданным и потрясающим! Все мы истосковались по чему-то позитивному, светлому, поэтому сама акция проходит с подъемом. В Москве, например, один из первых «Маршей» проводили не у Белого дома с криками: «Отдайте наши деньги!», а на Лосином острове, на природе. И разговор шел не на языке запретов и ультиматумов, а так, как люди разговаривают в нормальном демократическом обществе, – получился душевный праздник.
В это трудно поверить, но сдвинулись с мертвой точки многие закоренелые конфликты. Региональные власти впервые за долгие годы хоть чуть-чуть озаботились состоянием своих заповедных территорий, смягчились настроения местного населения. Особенно хорошо это действует на школьников, а он и потом будут влиять на своих родителей. Идея работает, развивается.
?-Для сохранения природы необходимо, чтобы в сознании было заложено, что все живое имеет такое же право на существование; как и я. Такие взгляды присущи людям не просто с высшим образованием, но еще и с весьма приличным уровнем жизни, когда они имеют возможность подумать о чем-то кроме собственного выживания и выживания своих детей. В наших деревнях таких жителей почти нет. На что же вы рассчитываете?
– В Нижегородской области был брошенный лесхоз, забытый властями. В 1993 году там организовали заповедник. Естественно, отношение к заповеднику и к его руководству было крайне враждебным. Одним из главных духовных и интеллектуальных вдохновителей оппозиции стал директор местной школы, он же и председатель охотничьего коллектива. Все зависело от того, как поведут себя местные жители. Если бы их мнение не удалось изменить, то при любой поддержке дело было бы погублено. Но тут сыграл роль довольно простой тактический ход. На первые деньги, выделенные для покупки оборудования, заповедник купил компьютеры и большую их часть подарил школе. И теперь директор школы – первый патриот заповедника. Школа вместе с заповедником излает поселковую газету «Русская тайга», и это единственная поселковая газета не только в Нижегородской области, но, быть может, и во всей стране. В ней из номера в номер разъясняются «принципы мирного сосуществования» людей и охраняемых природных территорий. И хотя контора заповедника, как раз в ночь окончания «Марша парков», была полностью сожжена, все равно можно сказать, что заповедник одержал моральную победу. Деревня всетаки себя почувствовала виноватой. В конце концов, люди видят, что только их дети имеют возможность работать на компьютере, только их дети слушают лекции приезжих профессоров, только их дети могут узнать о каких-то иных стереотипах повеления и жизни потому, что рядом с ними – заповедник.
?- Кажется, что все абсолютно ясно: если все леса замусорить и вырубить, то будет нечем дышать, пересохнут реки. Неужели такие простые мысли в голову не приходят ?!
– На самом деле, не так все просто. Я знаю ученых, которые не считают, например. обоснованной нашу борьбу за сохранение девственных лесов на северо-западе России. Грубо говоря, их точка зрения сводится к тому, что если лес достиг «зрелого» возраста, то не рубить его – преступление, потому что старые деревья попадают, сгниют и будут распространять заразу. А на месте вырубленного леса можно было бы сажать здоровые молодые деревья.
Между тем шведы готовы отдавать огромные деньги на сохранение российских старовозрастных лесов. Почему? В их искусственных посадках, которые выращивают для производства бумаги, никто не живет. Когда они мне зачитывали список растений, внесенных в их «Красную книгу», я просто смеялся, ребята, да вы шутите! Не шутят. Там почти не осталось луговых растений, потому что все, что можно, засадили елкой и сосной. Исчезло все живое, что связано с гниющей древесиной, все, что живет в мертвой древесине, – жуки-носороги, усачи тоже исчезли. Пропали виды, которые связаны с широколиственными породами деревьев, не годящимися для производства бумаги. Осталось очень мало дятлов, за исключением большого пестрого. И людям захотелось, чтобы было хоть что-нибудь, кроме бумажной древесины. Кроме абсолютно пустого леса, в котором ничего не растет и только в полной тишине режет слух назойливая песня зяблика.
Вырастить деревья – еще не значит восстановить лесную экосистему со всеми ее сложнейшими связями. Чтобы наши дети и внуки могли увидеть журавлей и тетеревов, нужно в лесном хозяйстве моделировать естественный ход природных процессов- Но оказалось, что в Европе уже нет других мест, кроме северо-запада России, откуда можно было бы взять данные о структуре и составе старовозрастных лесов. Так называемые эталонные территории остались только у нас.
?- Вряд ли сохранение эталонных территорий волнует наших чиновников. Известно, что Карелия, например, хочет развиваться, продавая лес в Финляндию. Как подходят к решению вопроса местные власти, ни для кого не секрет: вы нам – деньги, мы вам на границу – древесину. Есть ли выход из положения ?
– Разумный выход в том, чтобы лесопользование стало научно обоснованным, и тогда лес бы рубили без роковых последствий. W это вполне возможно, и мы разрабатываем такие модельные проекты! Но пока все происходит по-другому. Интересные данные опубликовал «Лесной бюллетень». С нашей стороны официально пересекает границу на 20 процентов меньше леса, чем реально приходит в Финляндию. А на лесоперерабатывающие предприятия поступает еще на 20 процентов больше леса из России. Спрашивается, откуда он берется? Не из воздуха же! Когда мы попытались это выяснить, и нас, и российский «Гринпис» стали просто выкидывать из пограничных районов, но тем не менее нам удалось разобраться в том, что происходит, и даже заснять с помощью телебригады» как идут от нас в Финляндию лесовозы. Центр охраны дикой природы вместе с «Гринпис» сделал экономический анализ формирования «черного рынка» древесины и обнародовал результаты. И тогда почти все скандинавские компании отказались рубить девственные леса в Карелии, поскольку заботятся о своем реноме, в отличие от нашей Федеральной службы лесного хозяйства.