Вообще же отсутствие сексуальных контактов в периоды плавильных процессов, судя по всему, было присуще едва ли не всем обследованным африканским племенам. И такие периоды были весьма затяжными. У народа Ондулу в Анголе этот период охватывал пять месяцев.
Однако во всяком иррациональном феномене почти обязательно присутствует некий рациональный смысловой подтекст. Вне всякого сомнения, последний заключался и в секс-табу. Правда, прямых объяснений этого со стороны мастеров этнологи не получали, поэтому попытаемся его дешифровать, опираясь на косвенные намеки, коих множество.
Пожалуй, у народов, о которых мы ведем речь, универсальной, хотя и подсознательной посылкой при объяснении характера производства металла стало слияние и совокупление мужского и женского начал. Этот непременный акт и приводил к рождению абсолютно нового вещества – металла. По существу, имел место своеобразный и свободный перенос биологического процесса появления нового существа на процесс получения металла.
Вот несколько характерных примеров. Горняки племени Ба-Китара различали два непременных вида руды – «женскую» и «мужскую». Мужская -все1да черная и твердая; «женская» – мягкая, красная и добыта в штольнях. Смешение обоих видов во время плавки обязательно и необходимо для удачного завершения работ. За этой иррациональной, с нашей точки зрения, посылкой мог стоять вполне здравый смысл: необходимость смешения обусловливалась химико-минералогическим составом руд, но африканские горняки, конечно, черпали аргументы объяснений из совершенно иной сферы.
И второй пример. Еще совсем недавно франко-американская экспедиция фиксировала на пленку реальный, но весьма архаичный процесс восстановления железа из руды в Центральной Африке. Металлургическая глиняная печь воспроизводила по форме женскую половину тела – от пояса и ниже. Два сопла – глиняные трубки для дутья, соединенные с мехами, – имитировали фаллосы. Они вставлялись в «женское» чрево, куда загружались руда и древесный уголь. Дутье и горение продолжались несколько часов. Постепенно между ног «женщины-печи» вспучивались и зависали раскаленные гроздья шлака с включениями железа. «Роды» завершались благополучно, когда мастер вытягивал или сбивал молотом эти гроздья. Появившийся на свет «ребенок» (именуемый современными металлургами крицей) требовал специальной обработки, когда из шлаковой массы длительной ковкой «выдавливали» чистое железо.
Мастер-металлург – всенепременный участник этого «почти биологического» (с их точки зрения) процесса. Его активность служит залогом появления на свет того, что и обусловливало в высшем смысле существование мастера. Может быть, именно по данной причине нерастраченность секс-энергии работника и являлась совершенно необходимым условием его участия в процессе? Растратившие свою потенцию и нарушившие чистоту завета могли обречь весь процесс на провал. Поэтому-то столь строгими и выглядят их табу.
И наконец, последнее. Обязательный характер полового воздержания имел, по всей видимости, своим следствием чрезвычайную словесную распущенность мастеров и их помощников во время выплавки или плавки металла. Песни, частушки, прибаутки африканских металлургов, комментирующие процесс, являли собой максимально грубые непристойности. Почти повсеместно основной мотив этих «белых стихов» был направлен на связь мужских и женских гениталий; причем декламаторы практически всегда печь ассоциировали с женским началом. Так, подобно сжатой пружине, вырывалась их долго сдерживаемая энергия.
От африканских символов и традиций чрезвычайно заманчиво было бы перекинуть мостик к Каргалам. Однако расшифровка подобных символов в Каргалинском центре оказалась задачей весьма сложной, и к своим выводам мы пришли далеко не сразу. Робость наших начальных размышлений в этом направлении объяснялась, думаю, традицией марксистско-ленинского методологического подхода все или почти все явления объяснять с материалистических позиций соотношения материального базиса и надстройки…
На Горном же почти сразу удалось выявить множество объектов, технологический смысл которых оставался для нас совершенно неясным, он вообще не просматривался. Следовательно, объяснение причин, побудивших их соорудить, нужно было искать в иной области. В числе таких объектов оказалась, к примеру, и сакральная имитация глубинного «лабиринта», о чем мы уже вели речь.
Были и другие, очень странные сооружения. Например, три очень длинные и узкие канавки, концы которых были точно направлены к мощным центральным очагам жилищно-производственных комплексов. Они сооружались еще до начала реальных плавок, а затем засыпались костями и рудой; иногда там оказывались и каменные молотки. А затем их полностью перекрывал пол. Его насыпка и означала начало повседневных трудов.
Все наши предположения, основанные, естественно, на рациональных и традиционно «технологических» основаниях, «не проходили», и вряд ли имеет смысл их перечислять. В конце концов, стало очевидно, что перед нами – материально запечатленные в глине следы-негативы магических ритуалов, освящавших и инициировавших в котлованах грядущие процессы плавки руды и выплавки металла в каждом из комплексов. Обширная и глубокая яма, над которой сооружался очаг, – это олицетворение женского лона. Длинная и направленная к яме канава – выражение мужского начала, или оплодотворяющего лоно фаллоса. В этом огненном лоне зарождался столь желанный металл или же изделие из него. Один из «фаллосов» к тому же своим «истоком» входил в рудный двор, связывая особым образом «лоно» с коренным источником металла.
Имитация гигантских фаллосов, направленных к очагу, где выплавлялась медь
Мир иррационального у древних – безграничный, неохватный и фантастичный. И не будем пытаться в одной статье, даже на материалах исключительного комплекса, рассказать хотя бы о нем. Лучше озадачим наших читателей проблемами, которые еще ждут своего разрешения.
Вот, например, в бронзовом веке из каргалинских минералов выплавили, может быть, более ста тысяч тонн меди. Масса феноменальная. Мы даже знаем благодаря специальным анализам, в каком направлении уходили с Каргалов и руда, и металл. Но куда в конечном итоге подевалась вся эта масса? В чем «растворилась»? Даже если мы соберем по всем музеям все сохранившиеся к настоящему времени металлические изделия, сопоставляемые с каргалинской медью, максимальный вес ее массы не превысит двухсот килограммов, а ведь это тысячные доли процента. И не думайте, что Каргалы в этом отношении уникальны. Каждый из изученных в последнее время древних рудников в той или иной мере являет подобную картину.
Другая проблема – загадочное и упорное неприятие новой и прогрессивной технологии многими народами в течение долгих столетий. Каргалинский центр функционирует более тысячи лет, а всего в нескольких сотнях километров к востоку от него, за Уральским хребтом, неколебимо царит каменный век. Металл этим народам не нужен, они как будто воздвигли перед ним непреодолимый барьер.
Каменные наковальня, молотки и литейная форма для медной пешни с Горного: для мастеров бронзового века все они являлись также и сакральными предметами
Потом этот заслон внезапно обрушится, и картина евразийских металлоносных культур кардинально изменится. Центры прогрессивной технологии резко сместятся к востоку, и мастерские Каргалов окажутся отсталыми, соблюдая по неведомой нам причине в течение сотен лет верность своим старинным традициям…
Я всю жизнь занимаюсь историей древних технологий. Однако с открытием и изучением Каргалов у меня возникло ощущение, что кто-то всезнаюший взял меня за руку, чтобы показать здесь, на Каргалах, как все было на самом деле. И мне трудно сказать, какие эмоции возобладали во мне в те моменты: рад ли я, что порой оказывался прав в своих догадках, или огорчен из-за множества допущенных ошибок. Впрочем, огорчение не длилось долго: в результате этой удивительной «экскурсии» древнейшая жизнь прояснилась для меня чрезвычайно.