Наша работа по социально-психологической реабилитации в школе № 543 началась через несколько дней после взрыва. Помимо специалистов, в ней участвовала группа студентов, прошедших специальную подготовку (обсуждение на «фокус-группе», восстановление собственной линии времени и усиление ресурса безопасности, а также элементарная подготовка в арттерапии – психологический метод снятия страхов у детей с помощью рисования).
С чем мы столкнулись в самом начале?
Школа стоит фактически на братском кладбище. Адрес школы тот же, что и у взорванного дома. На месте дома – ровная площадка, на которой постоянно лежат венки, цветы; рядом собираются родственники и зеваки. Недавно был перед окнами первых классов поставлен большой деревянный крест. За взорванным домом открылась гора, которую раньше полностью скрывал дом; у многих появилось ощущение нереального пространства.
Большинство детей и учителей начальной школы живут в соседних домах и были свидетелями ночного взрыва.
Погибли семь детей – учащихся этой школы и еще около десяти бывших учеников. При входе в школу в глаза бросалась огромная траурная доска темно-ссрого цвета с именами учеников и словами: «Для них остановилось время» (!). (В дальнейшем, по рекомендации психолога, шоковая траурная доска была заменена на другую, где акцент делается на светлую память о детях и которая выполнена в теплых тонах, цвета золотистого дерева.)
Групповые занятия с учителями показали, что линия времени у них поражена в семидесяти – восьмидесяти процентах случаев и, как и у наших студентов, напоминает сложенную гармошку. Восстановлению линия не поддавалась, пока не были найдены личные ценности для каждого. Но самым тяжким оказалось поражение цвета. Все сто процентов учителей свое внутреннее состояние видели глубокого черного цвета и в шипах и колючках. Психотерапевт, много работавший со страхами, ни разу в своей практике с подобным не встречался.
Итак, чем ближе к эпицентру, тем больше страдает ощущение цвета, восприятие мира окрашивается в черные тона. Субъективно это переживается как безмерная тяжесть (тест «Плавающие руки» показывает, что руки наливаются тяжестью). Колючки и шипы свидетельствуют о сильном страхе. Подобного рода поражения отмечаются у всех обратившихся за помощью. Немало случаев с поражением времени и с нарушением безопасности (фобия одиночества: дети не могут оставаться одни, даже ненадолго). Такие расстройства могут полностью не пройти никогда. Политические события, рост доверия к правительству не несут облегчения; помочь может лишь профессиональная индивидуальная терапия, что и было сделано. Более пятидесяти детей, учителей и родителей полностью восстановили свои нормальные реакции.
Началась одна из немногих попыток выстроить реабилитацию на основе точного психологического и социального анализа происходящего. Поскольку шок, по нашим данным, задевал три фундаментальных ощушения: времени, цвета и пространства, то и диагностика с терапией подбирались под эту гипотезу.
В специальных группах мы работали с учителями начальных и средних классов: сначала устанавливали симптомы «психологического поражения», потом вели направленную психотерапию.
Провели родительские собрания по всем классам: психолог рассказывал о симптомах психологической травмы, связанной с нарушением времени, – апатия, безучастность, чрезмерная усталость и отчаяние, о других вариантах реакции на шок, и предлагал пройти курс психотерапии вместе со своими детьми.
Студенты отправились в группы продленного дня, где помогали детям выйти за рамки обыденной жизни и постоянно с ними рисовали (терапия цветом). Интенсивная работа продолжалась шесть недель и продолжается время от времени до сих пор.
Общая психологическая атмосфера и настроения в школе стали резко меняться к лучшему с начала октября, что совпало по времени с переломом настроения в обществе.
Как видим, психологическая ткань внутреннего мира каждого человека есть неотъемлемая часть общественного сознания. От нее зависят преобладающие тона сознания: Надежда – или Безнадежность, Апатия – или Активность, Спокойствие – или Страх. Если психологические сдвиги затрагивают огромные массы населения, как это произошло в связи с терактами, то индивидуальные и слабо контролируемые состояния становятся фактом общественного сознания.
Одновременно это означает и то, что сдвиги в общественном сознании, то есть осмысление событий, их интерпретация, действия политиков (связанные с Событием) могут оказывать мощное терапевтическое воздействие на психику отдельно взятого человека или глубоко его травмировать.
Александр Савинов
Серебряный голос российской истории
Бумага ломкая. Обложки навеки сохранили приметы воины и бедности((«Эпоха крестовых походов». Петроград, 1918 год)) «Боже мой!»-удивлен историк, коллега из Праги. – Здесь вся будущая французская «Школа анналов», метод исторического синтеза, но на полстолетия раньше…….
«Процесс крестоносного движения… рассматривают как производную от экономического и социального развития средневековья, от политической его эволюции. Он есть все это, но и нечто иное и большее, имеющее свою среду, своих носителей, свои формы и краски… Мир в движении к высшей цели, радостная жертва, в котором сиянием высшего идеала озарена самая смерть, – такова была их концепция совершавшегося. Этот момент идеалистического напряжения, какой они улавливали в происшедшем через все неприглядные стороны, которые они сами так честно подметили и изобразили, этот момент давал в их представлении единство совершавшемуся. В глубоких его основах, как и в его вершинах, обнаруживается идеальный смысл движения: единение ради великого подвига всего христианского братства…»
«Серебряный век» – мы знаем поэзию, религиозную философию. Но русская социология, теория права, исторические концепции? Рассеяно по миру, уложено в архивы, распылено в изданиях для немногих. Утрачено «единство совершавшегося».
…В детстве Ольги Антоновны Добиаш (назовем О.А., как называли ее коллеги) латынь была домашней, а не грозно звучавшей и карающей. Отец, Антон Добиаш. преподавал в гимназии древние языки, потом получил звание и место профессора классической филологии. Жили в Нежине, на Украине, в прекрасном дворце екатерининской эпохи среди старого парка. В семье, как вспоминают, был «трудовой склад, полное отсутствие мещанских черт, идеализм обстановки».
Высшие женские курсы в Петербурге. Увлечение – русская история. Со второго курса – история средних веков. Занятия в семинаре известного историка Ивана Гревса. Он запомнил: «О.А. всегда в центре. Она одна из первых стала подходить к истории благодаря знанию латыни. Она приобрела… понимание, скорее ощущение процесса средневекового развития, изумительно реально воспринимала его конкретное, неповторимое своеобразие».
В тридцатых годах оксфордский профессор Коллингвуд подвел итог долгим спорам о специфике исторических исследований: в исторических событиях есть внешняя сторона, обозначенная в свидетельствах и документах. Историк должен добросовестно восстановить последовательность событий, представить их описание. Но есть и внутренняя сторона, когда, по словам Коллингвуда, историк должен обратиться к услугам «собственного ума». Он вынужден воспроизводить мысли прошлого, не ограничиваясь внешней стороной открытого. Надо уважать достоинство исторических лиц, говорил Коллингвуд, следует представлять, что все их поступки определялись мыслями. Тогда историческое прошлое не превращается в каталог, но обретает жизнь в настоящем. О таком «ощущении процесса» у О.А. и говорил Гревс.
В начале века жизнь была шумная: в аудиториях спорили народники и марксисты, принимали резолюции, клеймили позором. Потом начались забастовки, шествия, красные флаги. О.А., как вспоминал Гревс, была «политически беспартийной», «принимала идею революционного долга прежде всего в защите студенческих интересов».
Профессора Высших курсов решили направили Ольгу Добиаш «для продолжения образования» в Париж, где знаменитые мастера – Лависс, Ланглуа…