Макиавелли
Чтобы исключить такой реванш, нужна демографическая политика «новгородского» стиля. Но она не удается без явного превосходства колонизаторов в промышленных навыках и экономической культуре. В Казани Россия не имела такого превосходства до середины XVI века, а в Прибалтике – до конца XX века. Плоды этого недоразумения мы пожинаем сейчас… Иван уже мог их предвидеть. Закрыв в 1494 году Ганзейский двор в Новгороде, князь так и не сумел наладить альтернативную торговую структуру в Прибалтике, чтобы открыть русским купцам двери западноевропейского рынка, сделать Россию полноценной европейской державой.
Опытному читателю интересно: какие аспекты трудов Ивана 111 его биограф сознательно оставил без внимания? Прежде всего, это касается российского просвешения. Видно, как Иван Васильевич на время предоставил в Москве свободу слова новгородским попам-еретикам («жидовствуюшим»), чтобы создать противовес идеологической монополии митрополита и епископов. Но почему Иван III не озаботился распространением в России книгопечатания? Почему этим не занялись лидеры еретиков – хотя бы знаменитый дьяк Федор Курицын, которого Н.С. Борисов упомянул всего в двух строках? Или все это начиналось, но потом было задушено в зародыше и не попало в летописи?
Будучи профессиональным историком, Н.С. Борисов чувствует себя прежде всего источниковедом, и отказывается обсуждать те события, о которых он сам может только догадаться. Эти тайны остаются на потребу иным мыслителям, хотя бы романистам и драматургам, которые, возможно, рассмотрят теперь по-новому сюжет жизни Ивана Великого.
Поэтому стоит завершить обзор очень интересной биографии тремя цитатами, под которыми охотно подписался бы не любимый Н.С. Борисовым историософ J1.H.Гумилев:
«Исторические источники при правильном прочтении дают нам знание. Но с одним знанием в истории не уплывешь дальше Геркулесовых столпов ученых степеней».
«Наше отношение к Ивану Третьему – создателю и одушевленному символу Московского государства – неизбежно отражает отношение к самому этому государству, которое (при всех метаморфозах), по существу, не так уж сильно изменилось за последние пять веков. Это государство смотрит на своих детей то строгим отцом, то заботливой матерью, но чаше всего – злой мачехой. А потому вызывает у нас и любовь, и ненависть одновременно».
«Русские в глубине души всегда считали себя народом, избранным Богом, и с этой верой одерживали великие победы. Но бремя исторического одиночества порою становилось невыносимо. Попытки сближения с Западом были естественны и необходимы. Российское «западничество», несмотря на его внешнюю нелепость и беспочвенность, по существу, совершенно необходимо для нормального роста нашего общественного организма. Оно стало важным компонентом той уникальной смеси противоречий, которую со времен Ивана Третьего стали называть Россией».
Подумаем вместе над этими противоречиями, составляющими древнюю и современную Россию!
Симой Шноль
Василий Александрович Крылов
Накануне 90-летия
Прошли десятки лет, как нет на свете Н.К. Кольцова, П.П. Лазарева, С.И. Вавилова, О.Ю. Шмидта. Для меня они живут лишь в призрачном, вечернем свете прошлого времени. А Василий Александрович знал их, слушал их лекции. С.И. Вавилов и О.Ю. Шмидт знали его, и он сохранил от этого знакомства яркие впечатления и благодарность.
Мы знакомы с В.А. более тридцати лет. Сейчас ему почти девяносто! Он поступил в МГУ в 1930-м – в год моего рождения.
Мне говорили, что когда-то это был самый талантливый выпускник физфака. Он – сын крестьянина-бедняка, как раз тот, для которого была совершена Октябрьская революция. Но он был истинно талантлив и самобытен и потому несовместим с советской властью.
На красных плакатах лозунг: «Советская власть – власть рабочих и крестьян»! Это была ложь.
Крестьяне были уничтожены как класс во время коллективизации. «Деклассированные» их остатки были закрепощены в колхозах – у них не было паспортов, они не могли свободно выбирать место работы, они не были хозяевами производимой ими сельхозпродукции – обязаны были сдавать ее государству и получали нищенскую оплату по «трудодням» (Мы все очень быстро забываем…) Без паспортов нельзя было уехать из деревни в город, чтобы устроиться там на работу. Чтобы поехать учиться «в город», детям колхозников нужно было особое разрешение-справка. Разрешение, зависящее от произвола местных начальников.
Нет, не был Советский Союз государством рабочих и крестьян. Талантливые выходцы из семей беднейших крестьян и потомственных рабочих подвергались такой же дискриминации и репрессиям, как и все прочие. В очерках о Н.А. Козыреве, В.П. Эфроимсоне, В.Н. Дегтяреве и B.C. Зотове рассказаны судьбы людей, которым репрессии не дали реализовать незаурядные свои таланты. К ним примыкает жизненная история Василия Александровича Крылова.
В.А. был 14-м (!), младшим ребенком в бедной крестьянской семье Александра Филимоновича и Дарьи Андрияновны Крыловых. Из четырнадцати выжило шесть. Они жили в селе Большая Сакма Саратовской губернии. Отец был грамотный и читал детям вслух разные книги. Мать могла лишь поставить свою подпись печатными буквами. Дети стремились к знаниям. Старший, Филипп, стал сельским учителем. Прохор защитил диссертацию по физике Солнца. Капитолина была учительницей, Павел погиб в 1941 году. У Василия оказались редчайшие способности. Отец читал им стихотворную «Историю Государства Российского от Гостосмысла до наших дней» А. К. Толстого, и пятилетний Василий по слуху выучил ее наизусть. А потом взял книжку и, зная заранее все слова, научился читать. Уникальная память и любознательность сохранились у него на всю жизнь. Я записывал его рассказы в 1999 году – ему было 88 лет, он помнил все стихи: имена, события, математические и физические формулы.
Отец и старший брат Филипп были настроены революционно. За что еще в 1906 году попали в тюрьму. Революционные идеи всеобщей справедливости им внушил сельский учитель Иван Павлович Ложкин. В советское время Ивана Павловича расстреляли, заставив сначала выкопать себе могилу. Во время Гражданской войны отец вместе с другим братом, Павлом, пошли воевать в дивизию Чапаева. Когда, после гибели Чапаева, отец вернулся домой, сказал: «Какую же ужасную власть мы себе завоевали…»
– и больше воевать не пошел. А Павел пошел. Воевал с Врангелем, попал в плен, был нещадно бит там шомполами, но сумел бежать и снова ушел в Красную армию… После революции отец стал первым председателем коммуны.
А в 1921-1922 годах наступил страшный голод в Поволжье. Первым стал слабеть опухший от голода отец. Он сказал младшему сыну: «Там у меня есть припрятанные патроны. Из них можно взять капсюли и порох для охотничьего ружья». Одиннадцатилетний Василий сумел все сделать и стрелял ворон, грачей, кого придется – спас свою семью. Все, кроме отиа, пережили голод. Отец умер в 1922-м.
В сельской школе Васе нечему было учиться, и старшие братья и сестры пристроили его в школу ближайшего города Пугачева. Там были хорошие учителя. Особенно по химии и литературе. Учитель химии говорил: «Ты у нас будешь вторым Менделеевым!». Учитель литературы полагал, что В. Крылов – «второй Достоевский». Последнее мне очень важно. Этот деревенский мальчик был очень литературно начитан. Он читал не только Достоевского, но и Шекспира, и Байрона, и русских поэтов. А кроме того, читал популярные книги по физике, химии, биологии. Он знал (и не одобрял!) идею Аррениуса о занесении жизни на Землю из космоса. Ему казалось. что дело в особых молекулах. Его соученик, мальчик из интеллигентной семьи, был математическим талантом. От него он усвоил основы высшей математики настолько, что потом это сказалось на первом курсе университета. (Этого классово чуждого юношу впоследствии не приняли в университет, и Василий помогал ему устроиться на работу лаборантом.)