Ежегодно с установленного на Трафальгар сквер памятника адмиралу Нельсону счищают почти тонну голубиного помета, что обходится городскому бюджету в 100 тысяч фунтов стерлингов.
Указывая на необходимость сокращения популяции голубей, власти Лондона руководствуются не только финансовыми интересами, но и соображениями гигиены. В определенных случаях птицы могут стать переносчиками инфекционных заболеваний и нанести вред здоровью тем, кто кормит их с руки.
САМЫЙ КРУПНЫЙ в мире фрукт, мало известный за пределами тропиков, – это джекфрут, близкий родственник известного хлебного дерева. Существует несколько видов джекфру- та. Его родина – Индия. В настоящее время джекфрут разводят во многих районах с тропическим климатом: в странах Южной и Юго- Восточной Азии – от Индии до Индонезии, но интенсивно культивируют только в Индии и Шри-Ланке.
Весит плод до 36 килограммов! Он очень вкусен, но имеет один недостаток – специфический запах, что значительно снижает его популярность в Европе и Америке. Тем не менее в США его разводят. В год дерево дает до 14 центнеров плодов! А в Азии о джекфруте говорят: «Если на вашем дворе есть джекфрут, вы не умрете с голоду».
САМАЯ СОВРЕМЕННАЯ бритвенная система – станок Protector 3D Diamond от немецкой компании Schick Wilkinson и швейцарской группы Temtrade. Производители утверждают, что новый станок не имеет аналогов, а его лезвия с альфа-бриллиантовым покрытием втрое тверже любых других. У этого «ювелирного изделия» – сверхтонкая защитная проволочная решетка, обеспечивающая безопасное бритье, и плавающие в трех плоскостях лезвия, обеспечивающие бритье чистое и быстрое.
САМЫЙ СТАРЫЙ в мире трактат о садоводстве – «Сакутэйки» – был написан в Японии в XI веке. Его автором считается Татибанано Тосицуна, унаследовавший интерес к этому занятию от своего отца, мастера художественного садоводства.
Существуют, конечно, и более ранние труды, посвященные вопросам садоводства, например древнеримские письма с подробным описанием садов вокруг виллы. И хотя пейзажным садоводством занимались еще до времен римской античности на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Китае, именно трактат «Сакутэйки» стал первым руководством. где были провозглашены принципы пейзажного садоводства и давались подробные объяснения, как спланировать композицию сада и разрешить технические проблемы.
Кирилл Ефремов
Трудись, не покладая рук
Э-э! ы-ым, – весь в поту
Понукает вола серорогого,
И ныряет соха выдрой в топкое логово.
Поговорим о проблеме, которая может показаться набившей оскомину: о труде и о том, создал ли труд человека. Сегодня многие ученые склоняются к обратному мнению: культура человека развивалась скорее в «часы потехи», чем во «времена дела», а профессиональный труд – недавнее изобретение, такое же, как колесо или иероглифы. В обыденном сознании труд ассоциируется с тягостным принуждением, напряжением мускулов и ума, а также с искусными инструментами. Однако действительно ли таковы критерии трудовой деятельности? Чтобы разобраться в этом, погрузимся в эволюционное прошлое.
Собственно «ходить на работу» человек стал недавно, только в эпоху цивилизации. Добывать хлеб «в поте лица своего», то есть земледельческим путем, – менее десятка тысяч лет назад. А до этого труд воплощался в изготовлении инструментов. Представители рода Homo создали целую каменную индустрию, превратив землю в «культурный слой», засеянный обломками. Еще недавно мы были уверены, что культура каменных инструментов сформировала руку и разум человека. Сегодня эти представления не в моде. Есть доказательства, что камни обрабатывали и австралопитеки. Скорее всего, именно они создали орудия так называемой шушурской культуры возрастом от двух до трех миллионов лет (что древнее ранних людей). А на руку и разум человека ключевое влияние скорее, чем «ремесло», оказали война и любовь (кисть стала инструментом ласки).
Иллюстрации на палях взяты из первого русского Букваря Норионо Истомина 1694 года.
И все-таки, что особенного в человеческом труде? Может быть способность к сосредоточенной и монотонной деятельности? Однако эта способность есть и у многих животных. Понаблюдайте, как птицы строят гнездо: сколько «труда»! Скарабеи могут лепить, а затем толкать застревающий навозный шар сутками. Паук плетет ажурную сеть. Не то.
Тогда, может быть, необычно само использование внешних объектов в качестве инструмента? Но так поступают, например, каланы, обезьяны, вороны. Или основной критерий – обработка орудий? Не принципиально и это: обезьяны и даже вьюрки (чей мозг меньше наперстка) тоже могут придавать инструментам «сподручные» качества. Известно, что дятлы устраивают целые «мастерские», где вставляют шишки в удобный зажим и извлекают семена. Обычно дятел перепробует множество зажимов, пока не найдет лучший, у которого еще и обточит края. Пустые шишки достает и кидает вниз – иногда под такой «кузней» скапливается до тысячи «огрызков»…
Этологи так и не завершили спор, что считать инструментальной, что орудийной, а что трудовой деятельностью. Чтобы решить этот вопрос для себя, я выстроил несложную схему. Начнем с того, что почти всякое животное, будучи подвижным, воздействует на внешние объекты. Вопрос только – на каком уровне. Самый низший уровень – элементарная манипуляция. Это умеют даже червеобразные животные, способные захватить пищу или сдвинуть препятствие. Следующий уровень – предметная деятельность, когда животное целенаправленно перемещает несъедобные объекты. На такое способны многие беспозвоночные, например, краб, когда обороняется актинией, зажатой в клешнях, или с удивительным терпением высаживает на своем панцире водоросли. Кроме того, из неживых объектов беспозвоночные строят убежища (иногда весьма впечатляющие) от изящного домика ручейника до термитника размером с часовню.
Следующий уровень – инструментальная деятельность. Согласно Джейн Лавик-Гудалл, это использование объектов в качестве продолжения части тела для достижения ближайшей цели. То есть, если лошадь чешется о дерево – это не инструмент, а вот если слон дерево выдернет и почешет спину – вполне инструмент (кстати, слоны действительно так делают, но только прутиком и в уголке глаза). «Достижение ближайшей цели» исключает из этого уровня постройку убежищ, с чем трудно согласиться – ведь и там часто требуются немалый опыт и инженерная смекалка (как, например, для сооружения бобровых плотин). Однако я погрешил против истины. Ибо в определении Гудалл речь идет о деятельности «орудийной». Но сама же Джейн Гудалл в своих наблюдениях приходит к выводу, что орудие стоит на порядок выше инструмента, отличаясь затратами на выбор и обработку.
Если инструментом можно считать первый попавшийся камень, подобранный каланом, чтобы разбить морского ежа, то орудием-лишь «с умом» отобранный и прошедший предварительную обработку объект. Наиболее системно орудиями пользуются шимпанзе, которые, например, размочаливают палочки, чтобы собирать термитов, разжевывают и сминают листья в тугой комок, чтобы с комфортом достать воду или в ином случае остановить кровь, промокнуть уголки рта за обедом, а может и… протереть зад. Что еще? Отбирают камни для колки орехов, иногда притаскивая их за километр. А из палок у шимпанзе целый несессер: ковыряют в носу, в зубах, запускают во всякие норки, извлекают и умерщвляют мелкую добычу, машут, чтобы произвести выгодное впечатление, а при случае палкой покрепче могут и прибить. В природе им этого хватает. Других инструментов там и взять негде. В неволе же приматы превращаются в весьма умелых манипуляторов. И даже заводят хозяйство. Я шапочно знаком с одной орангутаншей, которая живет с дочкой в зоопарке, – она там блюдет чистоту и порядок. Дочка написает на стекло – мамаша хватает тряпку и давай вытирать. Стекла и пол она моет постоянно (правда, мочой…). Часто отказывается выходить из вольеры, где должны сделать уборку, – зачем?! Все уже давно прибрано!