Дежурный – ответственный за поддержание чистоты в квартире; в его обязанности входит, в частности, периодическое проведение уборки. Обязанности дежурного выполняются съемщиками по очереди; период дежурства съемщика определяется пропорционально количеству совместно с ним проживающих членов семьи.
Домовой комитет (устар.) – общественный орган, образованный из жильцов домов, управляемых одной жилконторой, для осуществления контроля общественности за работой жилконторы, за порядком в квартирах (в частности, за своевременной оплатой), а также для помощи домуправлению силами жильцов. Подразделениями домового комитета могли являться товарищеский суд, родительский комитет, совет пенсионеров, совет Красного уголка и т.п. См. также «Комиссия содействия».
Занавеска – в специфически коммунальном значении имеется в виду занавеска, используемая для членения пространства внутри комнаты (в этом смысле стоит в одном ряду с ширмой, шкафом и перегородкой).
Нагореть – говорится о расходе электроэнергии за месяц, зафиксированном в таблице подсчета платежей («Посмотрите, сколько у вас в феврале нагорело!»).
Общественные деньги – средства, предназначенные на «общественные нужды» вроде покупки лампочек для мест общего пользования. Хранятся у жильца, который выполняет функции казначея. Сбор средств осуществляется обычно вместе со сбором ежемесячных сумм за электроэнергию, суммы проставляются в таблице платежей «за свет».
Общественный – находящийся во владении и пользовании всего коллектива (например, «общественный совок», «общественная тряпка» – об орудиях коммунальной уборки). Если возникает необходимость противопоставить предмет, находящийся в индивидуальном владении, предмету «общественному», про него говорят «собственный» («это мое собственное ведро»).
Подменить – разновидность присвоения чужого имущества, когда вместо присвоенного предмета жертве оставляют аналогичный предмет худшего качества; наряду с кражей встречается как в реальной повседневности, так и в бредовых фантазиях отдельных жильцов.
Пустая комната (нов.) – комната, признанная нежилой и отданная коллективу жильцов в совместное пользование в качестве кладовой.
«Свои» – отзыв из-за входной двери (в ответ на вопрос «Кто там?»), означающий, что говорящий забыл дома ключи и вынужден звонить, как гость; гости в ответ на тот же вопрос сообщают, к кому они пришли («К Иванову» ил и «А Маша дома?»).
Скандал – типичный для коммунальной квартиры способ публичного выяснения отношений, в частности, по поводу распределения прав на пользование благами и обязанностей человека перед коллективом квартиры. Скандал, в котором выясняются внутренние отношения между жильцами безотносительно к общественному измерению коммунальной жизни, или же череда таких скандалов и прочих враждебных действий обозначается как «склока» (человек, склонный к этому типу поведения, – «склочник»).
Считать – в узком специфически коммунальном значении – подсчитывать таблицу для оплаты электроэнергии жильцами квартиры («Кто сейчас считает?»).
Товарищеский суд (устар.) – общественный орган, рассматривавший уполномоченными коллектива жильцов наиболее вопиющие или систематические нарушения внутреннего распорядка в квартирах, не попадавшие, однако, под статьи уголовного кодекса.
Один из способов подавить зависть окружающих – поделиться с ними. Случается, пирогами и другими видами еды, которые готовятся не каждый день, угощают соседей, даже не спрашивая их согласия. Можно просто обнаружить тарелку или блюдце с угощением на своем столе в кухне или даже в комнате без всяких объяснений. Поскольку услуга вообще предполагает некий сдвиг в отношениях, иногда оказывается позволительным даже зайти в чужую комнату в отсутствие дружественного соседа.
В число угощаемых обычно попадают дружественные соседи (дополнительный жест дружеского расположения), соседи с детьми (прежде всего для детей: «пусть попробуют»), старые и беспомощные соседи. Отказ от угощения был бы расценен как тяжкая обида. Оптимально, с точки зрения этикета, попробовать угощение немедленно, на глазах угощающего, и высказать комплимент кулинарному искусству. Часто получают угощение и чужие, временно живущие в квартире, причем это не обязательно предполагает какие-нибудь иные контакты. Американский аспирант-историк Стивен Харрис, несколько месяцев снимавший комнату в коммунальной квартире, рассказывал, что бывал периодически весьма озадачен поведением местных бабушек, которые систематически вторгались в его комнату, оставляли тарелку с угощением и молча уходили. Это была практически единственная форма их контакта с чужаком.
Только в последние годы вместе с ослаблением власти сообщества нал человеком в коммунальной квартире и исчезновением сколько-нибудь заметного идеологического давления в этику повседневных отношений с соседями включились новые элементы, до той поры не выходившие на поверхность. В квартире появились люди, не считающие копейки, а среди них и такие, кто не помышляет о справедливом распределении благ Их стиль жизни окрашен презрением к коллективу и в меньшей степени от коллектива зависит. Только в таких случаях возможны ситуации, подобные описанной одним из наших собеседников, – ни сам он. ни другие соссди не считают случай чем-то особенным, усматривая в Hevi скорее проявление пьяного куража: «И вот в те годы, когда были сложности с продуктами, он обычно напивался и пускался хвастаться, какой он крутой. Однажды он даже выбросил из окна куски замороженной говяжьей вырезки, чтобы показать всем, что у него этой вырезки куры не клюют. Наши соседские старушки побежали во двор подбирать…»
Такой участник коммунального сообщества уже не думает о том, как защитить себя от зависти. Он намеренно провоцирует зависть, использует прозрачность пространства коммунальной квартиры для хвастовства и показухи и в то же время остается, по сути, глубоко коммунальной личностью, потому что сама эта прозрачность ничуть его не смушает.
Интересно, что журналисты склонны усматривать в коммунальной квартире этакий экзотический реликт советского образа жизни. Уродливый и завистливый коммунальный быт видится как пережиток, причем обязанный своим существованием исключительно бедности муниципальных властей и самих обитателей квартир. Описывая пусть и смягчившиеся ныне былые коммунальные ужасы (например, кастрюли с приваренными к ним ушками, чтобы запирать на замок от соседей), они склонны не замечать фактов, которые не вписываются в их интерпретацию. Обычно не замечают как раз «богатого» соседа, который почти все время на работе и у которого свой маленький бизнес или сравнительно высокооплачиваемая работа. Этот сосед ездит на машине и оставляет ее во дворе, а по квартире ходит с мобильным телефоном: такой человек тратит на свой телефон в месяц столько же денег, сколько его соседка-старушка получает в месяц в качестве пенсии. Видимо, он мог бы снимать на свои деньги отдельную квартиру или подыскать варианты с обменом для улучшения бытовых условий. Однако он не испытывает в этом нужды, он не тяготится коммунальным бытом. Не то чтобы коммунальное существование вовсе не задевало его, просто оно не задевает его достаточно сильно, чтобы подтолкнуть к действию. Когда он заработает много денег, действие станет совсем простым; купить квартиру. И вот тогда заживем. А пока не стоит тратить на это время.