Перед хозяином гробницы стоит его сын, писец Хафра-усеркау со списком заупокойных жертв в руках. Хафраанх слушает длинный перечень и наблюдает за тем, как все это доставляется. Шесть длинных регистров изображений показывают, как исправно ловится для него рыба и птица, как крестьяне собирают урожай и ссыпают зерно в хранилища, а погонщики скота гонят к нему 835 быков и 220 коров, 760 ослов, 2235 коз и 974 барана. Конечно, в реальности изображено гораздо меньше животных, но над ними записано точное их число. Именно из-за такого огромного количества скота гробницу Хафраанха иногда называют «Гробницей Чисел».
На южной стене мы снова видим Хафраанха, сидящего на широком кресле в обществе своей жены Херен ка – жрицы двух богинь: Хатхор – владычицы сикоморы, госпожи города Дендеры и богини Нэйт – открывательницы путей. Херен ка нежно обнимает мужа за плечо, а у кресла, поджав ноги, сидит их дочь Уретка. Все необходимое пропитание уже приготовлено и сложено на жертвенный стол перед хозяином гробницы. Поминальные жрецы подносят ему ритуальную пищу: бычью ногу тут же разделываемой туши быка, напитки. Трое сыновей Хафраанха и Херенка – Хафра-усеркау, Неферку и Хафраанх-младший играют на свирелях и флейтах, а трое их дочерей, Джефка, Херенка-младшая и Уретка, поют под их аккомпанемент.
Рельеф с изображением хозяина Хафраанха у входа в его гробницу
Западная стена, наверное, самая интересная. В южной ее части вырезана ниша, где стоит статуя покойного (только ее спина соприкасается с толщей камня, из которого она высечена), а дальше, одна за другой – пять «ложных дверей». Возле западной стены высечены три колодца, ведущие в погребальные камеры. Первый – десятиметровой глубины – принадлежал самому Хафраанху. Два других-трехметровых-жене покойного и, возможно, каким- то их родственникам – Херимеру и его жене Ишепет. Мумия хранителя пирамиды покоилась в прямоугольном деревянном саркофаге, отштукатуренном и покрытом желто-розовой краской. Саркофаг, в свою очередь, был помешен в табут – прямоугольное углубление, высеченное в полу камеры возле западной стены. При этом он опирался натри деревянные балки, входившие в специально сделанные пазы по краям табута. Таким образом, сам саркофаг не касался земли. Пространство под саркофагом было заполнено чистейшим речным (!) песком – он словно плыл по волнам потусторонней реки туда, где пребывают души египтян, пока им не придет время воссоединиться с телом. Возле саркофага были помещены сосуды (некоторые – очень ценные) с едой и напитками. Все это вместе с саркофагом, на три четверти возвышающимся над табутом, было закрыто тремя слоями тщательно пригнанных друг к другу каменных блоков. Надо заметить, что в этом «Гробница Чисел» уникальна – других примеров подобной системы погребения гизехский некрополь не знает. Блоками же был замурован и вход в погребальную камеру.
Когда гробница была закончена, она представляла собой замечательное зрелище: великолепные рельефы, статуя и «ложные двери» были раскрашены, и прекрасная яркая жизнь вечно плыла перед каменными глазами Хафраанха, смотрящего из своей ниши…
Хафраанх, видимо, прожил вполне счастливую жизнь. Он сделал блестящую карьеру, оставил после себя трех сыновей и трех дочерей, обеспечил себя прекрасным местом последнего упокоения и мог быть весьма доволен своей судьбою.
Шли века. Ушло в прошлое Древнее царство, потом Среднее, Новое… Одна династия фараонов сменяла другую, а покойный хранитель второй гизехской пирамиды и его родственники мирно почивали в своих погребальных шахтах. Давно уже перестали служить в гробнице поминальные жрецы, но крестьяне и слуги на рельефах все продолжали доставлять пропитание своему хозяину.
Но вот настал день, когда в гробницу пришли совсем чужие люди, искавшие подходящее место для нового погребения в заполненном до предела гизехском некрополе. Они уже не испытывали почтения перед хранителем, умершим тысячу лет назад. Пришельцы расширили гробницу, уничтожив северную стену со сиеной плавания в зарослях папируса; вырубили в скале новую погребальную камеру, в которую вел круто спускающийся пандус.
У новой, оставшейся необработанной северной стены они высекли двухметровый колодец с крохотной погребальной камерой. Новые хозяева заменили давно истлевшую дверь на большую по размерам и окончательно изуродовали остатки рельефов с болотной сценой.
Кто были эти люди? Скорее всего, мы этого никогда не узнаем: ни на стенах, ни на камнях не сохранилось ни одного имени.
Потом в фобнице побывали грабители, тоже сильно ее попортившие. Проверяя, нет ли за статуей скрытого помещения, они просверлили коловоротом отверстие и сбили мешавшее им лицо статуи (а может быть, опасались гнева хозяина?), уничтожили часть «ложной двери»… В поисках ценностей они выкинули из гробов мумии и хозяев, и пришельцев и скорее всего разломали их на куски. Это было чудовищным несчастьем, по представлениям древних египтян, но рельефы, а главное, написанные иероглифами имена, по тем же представлениям, хоть как-то восполняли гибель останков Херенка и Ишепет.
Вход в гробницу Хафраанха
Судьба отомстила узурпаторам «Гробницы Чисел» – от них не осталось ничего. Но и сама природа оказалась безжалостной к праху хранителя пирамиды: за несколько тысячелетий грунтовые воды много раз затопляли погребение, неумолимо уничтожая его (печальный опыт многих археологов, работавших в Египте, показывает, что для преврашения древних предметов в пыль достаточно и однократного затопления). В конце концов, одряхлевший саркофаг рассыпался под массой каменных блоков, всей своей тяжестью рухнувших на мумию. Погребение погибло: в раздавленных, сгнивших и сплющенных останках ба Хафраанха уже никогда бы не узнал своего тела. Отныне дух хранителя пирамиды обитал в часовне – в чудесных рельефах на границе миров…
Столетие за столетием протекали над Гизой. Безвозвратно ушла древнеегипетская цивилизация, и на всей земле уже не было человека, который смог бы прочесть имя хранителя, высеченное над входом в его гробницу. Память об этом человеке растворилась во тьме веков и ничто не напоминало о нем, пока в 1842 году Карл Рихард Лепсиус не прочел его имени, и Хафраанх, начальник жреиов пирамиды Хефрена, вышел из потустороннего мира сквозь дверь-рельеф в пространство своей гробницы…
Вот, пожалуй, и все, что мы сегодня можем сказать о Хафраанхе и его «доме вечности» – одной из лучших скальных гробниц Гизы. Будем надеяться, что несмотря на все трудности, переживаемые нашей страной, мы сможем закончить исследования «Гробницы Чисел». Когда все, что необходимо сделать на месте, будет сделано, и тишина, нарушенная нашим вторжением, вновь установится в капелле и погребальных камерах, наступит время «кабинетной» работы – научной обработки всего, что мы обнаружим. И прочтения надписей, часть которых, похоже, вполне может поставить исследователя в тупик. И значит – новые вопросы и снова работа, чтобы ответить на них.
Выбор героя, или в поисках благородства
Яков Гордин
Натан Эндельман «стремительно ворвался в нашу литературу, в нашу историческую науку, более того – в нашу общественную и духовную жизнь и еще того более – в частную жизнь каждого из нас, в наше сознание, в нашу душу, определил многие наши представления, оценки, интересы, стал одним из тех, кто своей деятельностью, своими суждениями, своим присутствием обозначает духовный уровень своего времени».
Так вскоре после смерти Эйдельмана писал Владимир Поруцоминский. Сегодня, двенадцать лет спустя, его слова мы повторяем с еще большим основанием – время все ставит на свои места, отделяя зерна от плевел, высвечивая новые грани, оттенки истинной драгоценности.
Поиски исторической истины всегда воедино сплавлены с нравственностью историка. Тем и притягательны поиски Натана, что «не подгоняют ответ» задачи, а выставляют «живые противоречия живой жизни». Слова Эйдельмана о Щербатове мы можем сказать о нем самом. Его всегда эмоциональное искреннее и неиссякаемое стремление понять эти живые противоречия, явив их своим ярким воображением и свободным словом перед читателем, оставляют его исторические книги и по сей день непревзойденными и любимыми для всех, кому интересна не просто история, но сама жизнь.