В обших чертах Вентрис сформулировал эту программу в статье, которую опубликовал в солидном американском научном журнале, скрыв свой возраст, а было ему всего восемнадцать лет.
Ни Вентрис, ни Дж. Чедвик, присоединившийся к нему на заключительных этапах дешифровки, не были специалистами по теории языка. Вентрис по образованию был архитектором, хотя, безусловно, природа наделила его незаурядными лингвистическими способностями, а его коллега – классическим филологом. Но их идея – описание языка как формальной системы, с минимальным обращением к смыслу используемых текстов, была очень близка наиболее плодотворно развивавшемуся в XX веке теоретическому направлению в языкознании – структурализму.
Информацию, которая полезна для дешифровки текста, можно условно разделить на три категории: а) информация о структуре документа и о контексте, в котором он обнаружен; б) информация о системе письма, и в) язык, на котором составлен текст. Сведения (а) удается получить до сведений (б) и (в), а сведения (б) часто раньше сведений (в).
Большая часть минойских табличек – это описи, где перечислялись предметы или лица и числами указывалось их количество. Система записи очень простая. В конце описи часто указывалась сумма чисел и выражение, которое сразу же было интерпретировано как «всего» или «итог». И раньше подобные наблюдения над структурой документа облегчали дешифровку. Но Вентрис пошел дальше. Он предположил, что в описи будут скорее всего использоваться одни существительные и немногочисленные прилагательные, поэтому реконструировать придется не весь язык, а только именную систему, которая, как правило, проще глагольной. Дворцовые счетоводы иногда наряду со словесным обозначением предметов помешали логограммы (согласно другой точке зрения, детерминативы). Судя по этим изображениям, можно было догадаться, что в данной строке подсчитывалось: число мечей, лошадей, мужчин и т.п. Эта особенность документов также была использована при дешифровке. «Например, если список состоит из групп знаков, за каждой из которых следует идеограмма «мужчина» и цифра I, то это, очевидно, список мужских имен – допустим, войсковой список или что-нибудь в этом роде» (Чедвик). При дешифровке других языков важные выводы удавалось извлечь из того, что надпись сделана на сосуде, оружии или сообщает о принесенной жертве.
Если бы Вентрис догадался еще об одной особенности этих документов, их бы удалось расшифровать гораздо скорее, хотя при этом его работа не дала бы такого мощного толчка развитию теории дешифровки. Дело в том, что писцы часто не дописывали отдельных слогов (заканчивающихся на 1, т. п, г, s, i) и слов, прибегая к своего рода стенографии. Язык, на котором велись записи во дворце Кносса, был архаической формой дорийского диалекта греческого языка, но при «стенографировании» многие характерные признаки этого языка были утрачены.
Если текст вырван из культурного контекста, дешифровка его идет с огромным трудом. Например, знаменитый Фестский диск, найденный в 1908 году на Крите, покрыт нанесенными по спирали с двух сторон знаками письма, которое до сих пор не прочитано. Такая техника письма – каждый значок выдавлен штампом на глине, которая потом подвергалась обжигу, – уникальна, и загадочный диск скорее всего был ввезен на Крит.
Определение системы письменности начинается с составления полного перечня знаков, использованных в данном корпусе текстов. Вопрос, считать ли два написания вариантами одного и того же знака или различными знаками, является нередко очень сложным, даже если тексты написаны в один период и писцы принадлежат к одной и той же школе. Если между заметно различающимися вариантами удается найти ряд переходных форм, почти неотличимых друг от друга, то варианты отождествляются. Но если вариант используется редко, то не помогает даже возвращение к проблеме на поздних этапах дешифровки, когда текст уже в какой-то степени понятен. Вентрис считал, что в линейном письме Б содержится 89 разных знаков, позднее это число сократилось до 85 и, возможно, уменьшится еще на 1-2 знака.
Одна ко такая точность вполне достаточна, чтобы установить характер письма. Почему? Потому что теория письма утверждает – существует всего три типа письменностей. Для логографической (иероглифической) это число слишком мало. В таких письменностях число знаков обычно не меньше нескольких сотен, и Шампольон именно потому и отбросил гипотезу, что древнеегипетская демотика – алфавитное письмо, когда каталог знаков этого письма превысил 300 единиц. С другой стороны – слишком велико для алфавитной письменности, и значит, единственная оставшаяся возможность – слоговая письменность.
Линеиное письмо Б представлено множеством текстов, поэтому можно предполагать, что каталог его знаков полон. Если же объем текстов не велик, то характер письменности достаточно надежно определяют с помощью более сложного критерия. Он основан на характере математической зависимости между объемом проанализированного текста и числом различных знаков, обнаруженных в этом объеме текста Для трех основных типов письменностей эти зависимости различны.
В развитых письменностях обычно тексты делятся на блоки. Есть средства так их делить, а блок – это последовательность знаков, которые передают по крайней мере одно полнозначное слово. В линейном письме Б таким средством была вертикальная черта. Но можно делить, оставляя большее расстояние между знаками, группировкой знаков одного блока в виде фигуры. Например, группа знаков киданьского письма располагается так. чтобы имитировать традиционный китайский иероглиф. Дешифровать письменность, в которой нет членения на блоки, например, новоэламскую клинопись, невероятно трудно.
Если знаешь направление письма, а его часто подсказывает ориентация знаков, и видишь, что он разделен на блоки, можно ввести своего рода систему координат. Это значит, что позицию каждого блока можно определить по отношению к нач amp;ту текста, а позицию отдельного знака в блоке – по отношению к началу и концу данного блока.
Уже первые исследователи минойских текстов обратили внимание, что в линейном письме Б есть знаки, которые используются чаше всего в начале слова и довольно редко внутри него. Конечно, обратил на это внимание и Вентрис, но он пошел дальше и сумел получить важные сведения о языке. В слоговых письменностях отдельный знак обычно передает сочетание согласный + гласный (СГ). Начало слова оказывается особой позицией – ни один согласный не предшествует гласной, и писцу приходилось использовать знак для «чистого гласного». Внутри блока «чистый согласный» употребляется только после другого гласного (СГГ). Таким способом Вентрис выделил знаки для гласных и установил важную особенность фонетики еще неизвестного языка, ведь далеко не в каждом языке слово может начинаться с гласного.
Наконец, большую часть данных о языке Вентрис получил, исследуя отношения между отдельными знаками (фонетика) и устойчивыми группами знаков (система словоизменения и словообразования). В очень упрошенном виде метод Веитриса состоял в следующем. Знаки а и b считаются альтернативными, если существует достаточно большое количество блоков (или устойчивых последовательностей блоков), в которых а и b могут заменять друг друга. В текстах были случаи, когда писец, исправляя ошибку, наносил один знак поверх другого.
Вентрис предположил, что в основном замена происходит из-за фонетической близости элементов или особенностей слогового письма, которое плохо приспособлено для языка, где есть стечения согласных. При таком-то стечении на письме это искусственно устраняется за счет введения «немых» гласных. Например, одно и то же сочетание типа str в таких письменностях может быть записано как s(i)t(i)r(i), s(u)t(u)r(u) и т.д. Но какие-то альтернативные пары возникали просто за счет ошибок писца, когда он заменял to на do и т.п. А в отдельных случаях знаки считались альтернативными ошибочно. На самом же деле, они различали слова, например, как в русском кит- различают кот – тот, но таких пар немного.