Еще большая разница в чинах была на Западе между разрушителем Карфагена – Сципионом Эмилианом Африканским и его скромным спутником – греческим заложником Полибием, жизнь которого угасает в 532 году от основания Города (121 год до новой эры), или втретьем году 163 Олимпиады, как привык считать ученый грек. Не зря прожита трудная жизнь – хотя Судьба кидала своего избранника из конца в конец Средиземноморья. За счастливой юностью в Ахайе последовала долгая ссылка в Рим в роли заложника: ведь родичи Полибия не хотели примириться с римской оккупацией.
Сперва Рим показался просвещенному греку огненной пустыней – преддверием Аида. Потом Полибий вспомнил, что славный Платон ничуть не лучше относился к родным Афинам. Но он сумел выкроить в пустыне оазис мудрости. Академию. Удастся ли чужаку Полибию нечто подобное в Риме? Удалось в конце концов – когда Полибий подружился с самым интеллигентным из римлян, сыном победителя македонцев и приемным внуком победителя Ганнибала. Этот герой – Сципион Младший хотел не только творить историю, но и понимать, что он творит. Было ли неизбежно поражение Карфагена в борьбе с Римом? Следует ли теперь разрушать Карфаген – или он все равно восстанет из пепла, как восставали Афины и Рим? Нужно ли убеждать легионеров, что молодой Сципион – избранник богов, или боги накажут военачальника за такое кощунство?
Эти вопросы горячо обсуждались в доме Сципиона, всегда полном страстной и диковатой римской молодежи. Полибий помнит, как блестели во время этих дискуссий глаза юного Тиберия Гракха. Теперь и он, и его брат ушли к богам – вслед за Сципионом… Но их образы не исчезли: они показывают любимцу музы Клио и корни, и плоды римской непобедимости. Стремясь испытать на деле монархию и тиранию, демократию и охлократию, аристократию и олигархию, бестрепетные римские удальцы нечаянно соединили в своей Республике все те структуры, которые только чередовались в полисах Эллады. Консулы воплотили Монархию, сенаторы – Аристократию, трибуны – Демократию; а римские Законы стиснули их всех вместе, не позволяя обойтись друг без друга (или враг без врага – это тоже верно, и тоже полезно!) Пока этот симбиоз не обеднел хоть на одну компоненту, римляне будут побеждать всех своих соперников. Но после полной победы над внешними супостатами римляне обнаружат новых супостатов среди своих ближних – как случилось с эллинами, одолевшими Персидскую державу три века назад.
Все это Полибий понял, присутствуя при великом триумфе римлян – взятии и разрушении Карфагена, в 607 году от основания Рима Ромулом и в 668 году от основания Карфагена Дидоной. Тогда Полибий решил для себя: все главное в Римской республике уже совершилось и прошло. Теперь можно и нужно писать Историю Рима! И написал ее – по-гречески, в поучение римлянам и эллинам. Пусть юные Гракхи и подобные им честолюбцы движут свою историю дальше, под уклон – но пусть не забывают заглянуть в описания греческих усобиц трехвековой давности! Ведь греческое прошлое – это римское будущее…
Этот совет пошел впрок только опытному Сципиону: он сам ушел из жизни, не пожелав участвовать в разрушении той Республики, которую он только что вознес на вершину триумфа. Молодые Гракхи не имели такого опыта и не поняли уроков Полибия: они совершили свои ошибки и расплатились за них своей жизнью. Теперь пришел черед их наследников, но эти люди не интересны старому Полибию. Пусть молодой Посидоний напишет о нынешних и грядущих распрях в Римской державе! Полибий уже готовится к загробной встрече со своей музой – Клио. Быть может, она замолвит словечко за историка перед Аполлоном Губителем?
Так странно сплетались многочисленные разновидности оптимизма и пессимизма – политического, научного, религиозного – в умах самых просвещенных и страстных обитателей Земли 21 столетие назад, когда Античная цивилизация приблизилась к пику своей эволюции сразу во многих ойкуменах Земли. Казалось, что все уже испробовано: не тем, так другим героем или удачником, не здесь – так в другой державе, церкви или научной школе. Но сколько вариантов синтеза несовместимых, казалось бы, противоположностей оставалось еще не испробовано! А пока ресурс противоречий не исчерпан – человечество движется вперед, неуклонно наращивая разнообразие своего бытия и сознания. Некоторые историки называют это явление прогрессом – хотя каждый вкладывает свой смысл в это емкое слово.
Валентина Гаташ
«Свобода опоздала на целую жизнь»
Редкая по драматичности история, изложенная в книге с таким названием, произошла в Харькове еще до начала Великой Отечественной войны. А сама книга издана в Казахстане и попала в Харьков совсем недавно, чему есть особое объяснение. Рассказывается в ней о судьбе пятерых харьковских студентов, которые в 1940 году организовали конспиративную «Партию ортодоксальных ленинцев». Написал ее спустя более полувека после событий один из членов этой партии Эдмунд Тер-Погосян, перемежая страницы эмоциональных воспоминаний с архивными документами. Как пишет семидесятитрехлетний автор, в его повествовании нет ни одного надуманного факта, ни одного вымышленного имени.
По-видимом у, это была первая в СССР молодежная группа антисталинцев. Они считали, что «вождь всех времен и народов» извращает ленинизм, и решили вступить на путь борьбы с царящим вокруг произволом. «Ортодоксальные ленинцы» хотели восстановить ленинские нормы демократии, они не были против коммунистического учения или советской власти как таковой. Известны и другие, сходные по идеям, организации. Так, в 1945 году в Челябинске была создана партия «Идейно-коммунистическая молодежь». В Воронеже в 1947-1949 годах существовала «Коммунистическая партия молодежи», история которой описана в документальной повести ее члена Анатолия Жигулина. А в 1950 году возник «Союз борьбы за дело революции», среди его участников был поэт Борис Слуцкий. Хотя кго поручится, что где-то еще не лежат папки с подобными, еще не увидевшими свет делами?
1938 год… Портреты Сталина, газеты с разоблачениями правотроцкистского антисоветского блока Бухарина, приветствия дрейфующей станции «Северный полюс-1», на Международной выставке в Париже установлена скульптура Мухинои «Рабочий и колхозница». Уже построены Магнитка и Днепрогэс, Чкалов совершил свой беспересадочный полег в Америку, завершилась коллективизация, партийную организацию Украины возглавил Никита Хрущев…
В это время в Харькове ученики девятого класса образцовой харьковской школы № 53 организовали самодеятельный кружок по глубокому изучению марксизма-ленинизма. Инициатором был Миша Перцовский, а участниками – Эдик Микинелов, Миша Каждан, Эдмунд Тер-Погосян. Еще несколько ребят, в том числе Гаррик Меллерович, Павел Хононкин и Юра Петров, делали там отдельные доклады. Всем им было по четырнадцать-пятнадцать лет.
Для тех, кто поступил в кружок, посещение было обязательным, а к занятиям нужно было готовиться.
На снимке: сентябрь 1940 года. Сидят слева неправо: М. Каждой, Ю. Петров, А Митауэр, Г. Мемерович. Стоят: Э Тер-Погосян, Э. Микинелов, М. Перцовский.
В результате школьники получили о диамате и истмате более полное представление, чем давалось в кратком курсе «Истории ВКП(б)». Хорошо знали о приоритете экономики над политикой, о разнице между номинальной и реальной зарплатой, представляли, куда идет прибавочная стоимость. Знали и сравнивали с действительностью. Как вспоминает автор книги, 9 октября 1940 года, когда они уже были первокурсниками исторического факультета университета, Миша Перцовский на очередном занятии кружка впервые открыто высказал свои убеждения.