Миллер, работавший в НАСА в начале восьмидесятых годов, когда ему пришлось изучать влияние невесомости на обезьян, в 1999 году приступил к разработке биологической части будущих марсианских экспедиций, и тогда-то ему на глаза попались данные «Викингов» о периодическом выбросе газа. Наука о биологических ритмах, или часах в то время, когда эти числа были получены, еще только начинала развиваться. Спустя четверть века Миллер распознал в этих сведениях объекты своей специализации – так называемые циркадные ритмы, или временные обозначения естественных ритмов смены дня и ночи, которые характерны для всех земных жизненных форм, включая бактерии, настолько регулярными были колебания в поступлении углекислого газа на счетчик. Как говорит Миллер, «это были не просто циркадные ритмы, но именно 24,66 часа, что в точности соответствует марсианским суткам», и он «на 90 процентов уверен в том, что зти результаты указывают на существование жизни». Однако другой ученый, геолог Брюс Якоски из Университета Колорадо в Баулдере, считает, что цикличность может быть и у химической реакции в результате, например, регулярных колебаний температуры космического аппарата или атмосферного давления на Марсе. Как бы то ни было, Джозеф Миллер уже представил свои выводы на прошедшей в Сан-Диего 46-й ежегодной конференции Международного общества оптической инженерии.
В конце XIX – начале XX века торговые музеи занимали заметное место в жизни предпринимателей из Австрии, Германии, Англии, Америки. Поставив себе целью распространение сведений о том, как наилучшим образом, с минимальным риском и без лишних проволочек продать тот или иной товар в той или иной стране, торговые музеи вправе были рассчитывать на финансовую поддержку и деловых людей, и правительства. Ведь, по сути, они брали на себя функции посредников, всемерно способствовавших развитию экспорта.
Считавшийся лучшим в Европе Венский Королевский торговый музей (при нем действовал поддерживаемый правительством экспортный клуб) был замечателен тем, что оказывал содействие как крупному, так и мелкому производству. Советчик и помощник австрийских предпринимателей, он составлял для них всевозможные справки, снабжал их полезными изданиями, оказывал помощь при предъявлении исков, собирал для них коллекции товарных образцов. Учрежденный в 1874 году, этот музей поначалу существовал как частное предприятие. Только через 12 лет, показав себя в деле, он начал получать субсидию от государства.
В 1895 году был открыт Филадельфийский торговый музей – самый крупный в мире. Он занимал 150 помещений и располагал научным, информационным, иностранным отделениями, а также коллекционным и переводческим бюро, технической и химической лабораториями, богатейшей библиотекой. Музей получал субсидии от города Филадельфия, от штата Пенсильвания и От американского правительства. Собственные средства филадельфийского музея складывались из ежегодных взносов его членов и абонентов. Последних насчитывалось около тысячи.
Знали ли в России о существовании этих и других, разбросанных по всему свету торговых музеев: больших и маленьких, правительственных и частных? Разумеется, знали. Откуда? Из газет и журналов, от людей сведущих. Знали, но явно не спешили с выводами – должно быть, до тех пор, пока в 1908 году не открылся музей товароведения при Киевском коммерческом институте. По- видимому, именно он пробудил у отечественных предпринимателей интерес к бизнес-музеям как таковым. Собранные за пять лет киевским экспериментальным музеем 20 тысяч предметов, находящиеся в его ведении справочное бюро и товароиспытательная станция, налаженные связи этого новообразования с русскими консулами в Лондоне и Нью-Йорке, а также с английским консулом в Киеве и японским в Одессе – свидетельства того, что у Киевского музея товароведения, к которому благоволили крупный сахарозаводчик М.И. Терещенко и Южно-русское общество торговли аптекарскими товарами, была перспектива роста…
«… Наша отличительная черта всегда и везде опаздывать» – писал в 1916 году о нас, русских, профессор-политэконом И.Х. Озеров. Увы, уже шла Первая мировая война, когда стало известно, что в Москве организуется акционерное общество для устройства в разных городах империи национальных торгово-промышленных музеев.
Кирилл Ефремов
Короли и медведи
Короли и медведи -
часто стражей грызут.
Мифы народов мира… Все эти Астарты, Свароги, Кетцалькоатли, Симурги… На первый взгляд – хаос. Однако сделано немало попыток упорядочить его. Среди них – интереснейшая книга Ариэля Гола на «Миф и символ», объединившая опыт полевых исследований автора с обзором почти тысячи научных публикаций. Словно периодическая система, она восстанавливает «исходные свойства» и причудливую эволюцию мифа. 6 этой работе я обнаружил инструменты «археологии души», позволяющие понять и истолковать многие образы, поверья, традиции. Вот коротко – история драматических перемен в духовной культуре наших предков, отталкивающаяся от концепции А. Голана.
По-разному это называют: язычество, хтоническая религия, фаллический культ, поганая вера, доолимпийская мифология, почитание предков… Современные этнологи полагают, что все это формы единого архаического культа, «великого и ужасного». Он управлял использованием каменных инструментов и огня, регламентировал охоту и жертвоприношения. В его русле возникла традиция погребений и четырехугольных построек. он лег в основу символов и языков. Задачей этого культа было сохранить человека таким, какой он есть. И можно сказать – он выполнил свою работу: за миллион лет в жизни людей палеолита изменилось немногое. То был «золотой век» человечества, его самодостаточное существование. Нос наступлением эпохи металла (а по мнению других ученых – земледелия и животноводства) распространились новые ценности: человек должен двигаться вперед, изменяться и изменять мир. Отсюда – стремление к прогрессу, завоеванию природы. Старые верования оказались ненужными и даже вредными новому человеку. Однако на какую бы высоту не возносилось здание мировоззрения, оно стоит на фундаменте архаического культа. Что же составляло его основу?
Бог, сменивший за свою дол|ую жизнь тысячи масок и воплощений. Бесчисленны и противоречивы его образы, равно как и стихии, которыми он владел: горы и пещеры, вода и огонь, золото и чернозем, гроза и ветер, жизнь и смерть… Позднее он приобрел очеловеченный облик: носителя мужского начала, великана, старика, черта. А до этого казался чудовищем, химерой, сочетающей черты разных животных, и в первую очередь – медведя.
Вес пещерных медведей мог превышать семьсот килограммов. Этот зверь (которому еще в палеолите устраивали святилища, пещеры, полные черепов) был древнейшим образом Бога нижнего мира: повелителем смерти. Первобытная логика искала для смерти внешнюю причину: никто не умирает от старости, ран или болезней – человека сражает колдовская стрела Зверя земли, хозяина магических сил. Он, словно охотник, настигает добычу, поражает ее и съедает плоть, а в земле остаются лишь кости.