Н.С.: – Это пока находится вне поля зрения традиционной науки о мозге. Ведь наука получает знания лишь с помощью воспроизводимых методов. А пока они не созданы – нельзя получить и убедительной информации.
К.Е.: – Существует немало попыток подвести материальную базу под то, что происходит при медитации и в иных состояниях сознания. Так, например, утверждают (проводя довольно примитивные анатомические аналогии), что третий глаз – это эпифиз, крохотный вырост промежуточного мозга. Другая точка зрения мне нравится больше: «третий глаз» – это замкнутый контур подкорковых структур, образующих так называемую лимбическую систему. Этакое хрустальное яйцо в центре мозга, острие которого приходится на точку между бровями. Лимбическая система – центр памяти. эмоций, желаний, она управляет вегетативными функциями. А не есть ли это еще и «орган медитации», который возбуждается, когда кора «умолкает»? Который считывает образы, записанные в подсознании (а может быть, и в памяти Вселенной)?
Одилон Редон. «Искушение св. Антония», лист 9,1896
Одилон Редон. «Искушение св. Антония», лист 13,1896
Н.С.: – То, что лимбическая система активно участвует в измененных состояниях сознания, несомненно. Как раз там находятся древние центры, ведущие подсознательную обработку информации.
К.Е.: – А какое воздействие на состояние мозга оказывают ритм дыхания и вообще ритмические раздражения?
Н.С.: – Они вызывают торможение коры, особенно левого полушария. В целом, в мозге постоянно происходит взаимодействие ритмов, как приходящих извне, так и внутренних. При этом работают многие резонансные системы и особые группы клеток – пейсмекеры, генераторы ритма. Так, в передней части большого мозга – в области перегородки – находится пейсмекер, воздействующий на гиппокамп и задающий тэта-ритм (он появляется, когда человек начинает засыпать). Таламус способствует генерации альфа- и гамма-ритмов бодрствующей коры. А медленные ритмы сна задает ретикулярная формация в стволе мозга. Однако никогда нельзя точно утверждать: эта и только эта структура мозга выполняет именно такую функцию.
К.Е.: – Неужели нет убедительных выводов?
Н.С.: – Изучение мозга – одна из сложнейших областей науки. Здесь, наверное, как нигде, проявляется парадокс: чем больше узнаем – тем меньше определенности. По мере изучения структур мозга выявляются все новые функции (порой противоречивые), связи, влияния, новые вещества-регуляторы. Раньше много значения придавали коре мозга -действительно, она активно вмешивается в самые разные нервные процессы. И ее сравнительно легко изучать методами энцефалографии. Но оказалось, что огромное влияние имеют и подкорковые центры – без них не обходятся даже самые «разумные» процессы – речь, мышление. Однако подобраться к ним гораздо труднее – нужны сложные методы томографии и виртуозные операции. Так что расшифровка нейрологических основ сознания – дело будущего.
Одилон Редон. «Искушение се. Антония», лист 18,1896
Сверхсознанием (кстати, термин заимствован у К.С. Станиславского) называют процессы творчества,, интуитивного поиска. Оно пользуется следами памяти и получает выводы без вмешательства сознания, избежав тем самым его предпочтений, опыта и необходимости оформлять мысли в слова. Сознание лишь оценивает полученный результат, но не процесс работы сверхсознания. Психологи выделяют еще два типа бессознательного – досознание (безусловные рефлексы, врожденные формы и мотивы поведения) и подсознание (реакции, доведенные до автоматизма).
Гипноз – не волшебство. Мы сталкиваемся с ним гораздо чаще, чем нам кажется. Например, когда как можно строже говорим своему малышу: «А ну-ка, спать сейчас же!» – и он действительно перестает хихикать и засыпает. А было ли у вас такое (хотя бы в детстве): пока вас занудно отчитывают за какую-то провинность (какую – уже не вспомнить), в голове вдруг темнеет, перед глазами идут пятна, в ушах звон, ноги подгибаются… И – окрик: «О чем ты только думаешь, куда ты уставился?!» Или такое: строгий лектор энергично вещает о своем, непонятном (например, о статистических методах) – и как бы мучительно вы ни сопротивлялись, сознание отключается, веки безвольно падают, из груди вырывается судорожный вздох, а то и всхрап… Перед нами не что иное, как обыденные проявления гипноза.
Подобно сну, гипноз вызывает торможение в коре – но не столь глубокое. Сохраняются возбужденные участки, способные воспринимать внешние сигналы (например, словесные команды) и автоматически передавать их туда, где формируются поведенческие реакции. На практике гипнотические состояния часто вызываются психоактивными веществами и ритмичными действиями, стимулирующими дыхание, – таковы верчения дервишей, песнопения протестантов, пляски шаманов. А если отважиться на более широкие аналогии, то и физические занятия: игры, аэробика, танцы. Вхождение в транс не обходится и без влияния биополя (но это уже отдельная тема).
Макс Клингер. «Похищение Прометея», 1894
Считается, что гипноз – искусство. доступное лишь человеку. Однако возникло оно, как и человек, путем эволюции – и не на пустом месте. Гипнотическое торможение сродни реакции обмирания у животных, которую вызывают ритмичные внешние раздражения либо сильный испуг. Благодаря ей вертлявый щенок блаженно замирает, когда его вылизывает мать а прыгучий кролик цепенеет при виде змеи.
Не лишены животные и способности управлять поведением окружающих – через особые сигналы общения. Рычат, кричат, бьют, кусают. Долго стоят глаза в глаза (или рога к рогам, зубы к зубам). Есть более мирные методы: вылизывать, гладить, перебирать шерсть, делать своеобразный «эротический массаж» – их часто практикуют приматы. Управляется поведение и химическими сигналами, которые воспринимаются на нюх и на вкус. У животных подобная «химия» не только «подавляет личную волю», но и может заставить сменить размеры тела, цвет, потерять способность к размножению и даже пол… Самый яркий пример, вероятно, матка термитов, чьи выделения превращают остальных членов семьи в преданных рабов.
У обезьян «гипноз», где присутствует и вызванное торможение, и навязывание воли, сопровождает многие формы социального поведения. У них, как и у людей, есть гипнотизеры хорошие и плохие, а испытуемые – гипнабельные и не очень. Все зависит от того, какое стремление преобладает в поведении: доминировать или подчиняться. Властный вожак одним движением бровей провоцирует реакцию обмирания у самки-подростка. Точно так же и бородатый доктор с хищным взором (примат высокого ранга!) гипнотизирует «одним щелчком». Но в транс может погрузить и ребенок – если вовлечет вас в усыпляющие ритмы своих монотонных игр.
Еще утверждают, что у человека гипноз и внушение вызываются словом, а у животных – нет. Но так ли это? Коллективное пение гиббонов или вой волков рождает у них своеобразный транс. А если смотреть более широко? Выяснится, что ритмичная вокализация вообще, например писк детеныша, брачное пение птицы или крик обезьяны-ревуна, тормозит у соседних особей некие центры мозга, отвечающие за реакцию бегства, агрессии, страха либо полового возбуждения. Или является ключом, запускающим ту или иную поведенческую стратегию. И «де фа кто» детеныши, вожаки и кавалеры добиваются от окружающих всего, что им нужно. Одними своим воплями.
Нейробиологи ее очень уважают. Еще бы – ведь в головном мозге это центр эмоций, средоточие «фибров души». Несколько структур лимбической системы (важнейшие из них – это миндалина, гиппокамп, гипоталамус, поясная извилина) образуют замкнутый контур – круг Пейпеца (по имени известного американского невропатолога). Циркулируя по этому контуру, возбуждение создает длительные эмоциональные состояния и «щекочет нервы», пробегая сквозь центры страха и агрессии, наслаждения и отвращения.