Анвар Садат и Ахмад Шах Масуд, журналисты, туристы, солдаты гибли от рук современных террористов так же, как погибали жертвы ассасинов. С ними расправлялись неожиданно, исподтишка. Лет пятнадцать назад авторы немецкой «Энциклопедии Бертельсмана» с удивлением отметили: «Некоторые военизированные подпольные организации в исламских странах, ведущие борьбу против «неверных», считают своими предшественниками средневековых ассасинов». Тысяча лет прошла, а дело их живо! Кто же они, ассасины?
Еще в середине VII века среди мусульман появились «шииты». Так стали называть сторонников Али, двоюродного брата и зятя Мухаммеда. После убийства Али вокруг шиитов сплотились все недовольные властью. Теперь халифами становились лишь арабы из рода Омейя. Их незаконная власть, считали шииты, была главной причиной неурядиц в стране. Лишь прямые потомки Пророка могли быть стражами истины и закона. Вожди шиитов – имамы, – являясь потомками Али по прямой линии и, значит, восходя к Пророку, имели право на власть.
В 765 году шиитское движение ждал раскол. Когда умер шестой имам, сменивший Али, его преемником был выбран не старший сын Исмаил, а младший, и некоторые взбунтовались. Они считали, что традиция прямого наследования была нарушена, и остались верны Исмаилу. Их-то и назвали исмаилитами.
Совершенно неожиданно их проповедь снискала успех. К ним влекло самых разных людей и по разным причинам. Правоведы и богословы были убеждены в правоте притязаний Исмаила и его прямых наследников. Люди ученые не могли пройти мимо изощренных философских толкований веры, предложенных ими. Беднякам же более всего нравилась деятельная любовь к ближним, которую проявляли исмаилиты.
Толкуя тексты Корана, проповедники то и дело смущали ум слушателей и разжигали их любопытство неприметными намеками да оговоркой, повторяя раз за разом: «По сему поводу исмаилиты полагают…» Подробнее – ничего, ведь то, «что они изрекали, противно религии», признавал позднее один из самых рьяных их последователей – Хасан ибн Саббах, основатель ордена ассасинов.
Возразить их аргументам было невозможно; они умели вывернуть любую истину наизнанку и переиначить ее; готовы были произнести любую ложь, чтобы очернить собеседника. Как вспоминал в своей автобиографии Хасан ибн Саббах, таинственный проповедник, увлекший его новым учением, всякий раз «опровергал мои верования и подтачивал их».
В X веке исмаилиты основали свой халифат, названный в честь Фатимы, дочери Пророка и вдовы Али. Со временем их власть настолько окрепла, что в 969 году армия Фатимидского халифата – он располагался в Тунисе – вторглась в Египет и, захватив страну, основала город Каир, новую столицу. В период расцвета этот халифат охватывал Северную Африку, Египет, Сирию, Сицилию, Йемен и священные города мусульман – Мекку и Медину.
Впрочем, к середине XI века власть фатимидских халифов уже заметно пошатнулась: она, можно сказать, была в прошлом. Однако исмаилиты упрямо веровали, что только они – подлинные хранители идей Пророка, хотя все, кто боролся с ними, считали, что «цель же их была одна – во что бы то ни стало разрушить ислам».
Родился Хасан ибн Саббах около 1050 года в персидском городе Кум. Став сторонником исмаилитов, он знал, что выбирает долгую, беспощадную борьбу. Враги будут грозить со всех сторон. Хасану было 22 года, когда его приметил глава исмаил итов Персии, и он не ошибся.
Со временем Хасан замыслил сделать именно Персию оплотом исмаилитской веры, чтобы оттуда ее сторонники повели сражение с инакомыслящими – шиитами и суннитами, то есть с большинством мусульман. Его мироощущение точно описывает парадоксальная характеристика, данная исмаилитам J1. Гумилевым на страницах книги «Древняя Русь и Великая степь»: для Хасана «все мусульмане [были] враги, против которых дозволены ложь, предательство, убийства, насилие». Так, отступив от подлинного ислама, он объявил настоящую войну всем недавним своим единоверцам, а позднее и европейцам в лиие рыцарей-крестоносцев. Плацдармом для будущих военных успехов Хасан выбрал крепость Ал амут в горах Эльбурса, на южном побережье Каспийского моря. Правда, крепость была занята совсем другими людьми, но этот факт Хасан расценил как вызов. Вот тут в первый раз проявилась типичная для него стратегия.
Он направил посланников в крепость. После долгих переговоров комендант впустил их; когда же приказал им уйти, они отказались. Тем временем, 4 сентября 1090 года, сам Хасан тайком проник в крепость. Через несколько дней комендант оставил свой пост, и крепостью завладел Хасан.
Он прожил здесь всю оставшуюся жизнь – 34 года, не покидая свой дом. Он был женат, обзавелся детьми, но вел жизнь отшельника. Даже его злейшие враги неизменно упоминали, что он «жил, как аскет, и строго соблюдал законы»; к тем же, кто нарушал их. не ведал пощады и не знал исключений. Он велел казнить одного из своих сыновей, застав его за распитием вина. Другого сына приговорил к смерти, лишь заподозрив, что он был причастен к убийству одного проповедника.
Хасан был строг и справедлив до бессердечия. Его уста, изрекавшие приговоры, своими мерными движениями напоминали автомат. Зато его сторонники, видя такую неуклонность в поступках, были преданы ему всем сердцем.
Он жаждал силы и власти и начал с малого – с покорения крепостей и селений. Из сих лоскутков кроил покорную страну. И не торопился. Сперва убеждал, увещевал, если же не открывали ему ворот, прибегал к оружию.
Его держава росла. Под его властью пребывало уже около 60 тысяч человек. Но неуемному исмаилиту этого было мало; он рассыпал и рассылал своих эмиссаров по стране. В одном из городов, в Саве, к югу от современного Тегерана, впервые свершилось убийство. Первой жертвой стал визирь сельджукского султана.
Весь исламский мир ужаснулся. В Аламуте же радость обуяла всех горожан. Хасан велел вывесить памятную таблицу и на ней выгравировать имя убитого; рядом же – имя святого творца мести. За годы жизни Хасана на этой «доске почета» появилось еще 49 имен: султаны, князья, цари, губернаторы, священники, градоначальники, ученые, писатели… В глазах Хасана все они заслуживали смерти.
Спастись от удара ассасинов было невозможно. Покушения готовились тщательно. Убийцы проникали в свиту будущей жертвы, завоевывали ее доверие и выжидали месяцами. Если бы не это фанатичное упорство и стремление истребить противника во что бы то ни стало, то ассасины, наверное, остались бы одной из многочисленных мелких сект того времени, чьи названия приводит в своей книге Л. Гумилев: «Карматы, батениты, равендиты, буркаиты, джаннибиты, саидиты, мухаммирэ, мубанзе, талими…».
Но в памяти людской сохранились именно ассасины. Секта Хасана казалась могучей, как механизм. «Слепая преданность его учеников и их готовность отправиться в самую отдаленную область и рисковать своей жизнью помогала ему уничтожить любого противника», – писал Стивен Рэнсимен в «Истории крестовых походов».
Каким образом Хасан добивался такого послушания? Ходили разные слухи. Вновь и вновь говорили, что будущих «рыцарей кинжала» вводили в транс и пичкали наркотиками. Так, Марко Поло, проезжавший Персию в 1273 году, рассказывал, что молодого человека, выбранного в убийцы, одурманивали опиумом и относили в чудесный сад: «Там произрастали лучшие плоды… В родниках текли вода, мед и вино. Прекрасные девы и благородные юноши пели, танцевали и играли на музыкальных инструментах». Все, что могли пожелать будущие убийцы, мигом сбывалось. Через несколько дней, во время сна, их уносили из дивного сада. Когда они пробуждались, им говорили, что они побывали в Раю и могут тотчас вернуться туда, если убьют врага веры.