Самый аварийный музей находится в болгарском городе Пловдиве. Экспозиция посвящена автомобильным катастрофам. На открытой площадке представлены изуродованные автомобили, перед каждым из которых-табло с подробным описанием места и времени аварии, ее причин, количества пострадавших. По словам представителя дорожной полиции Пловдива, этим музеем полицейские хотят лишний раз напомнить о том, чем грозит безответственность за рулем.
Необычная идея пришла в голову французу Филиппу Ангино – создать в своем родном городе музей, все экспонаты которого посвящены ее величеству Сардине!
Чего только нет в экспозиции – картины, скульптуры, в общем, все, так или иначе связанное с этой морской рыбой. А гурманов порадует ресторан при музее, где подают всевозможные блюда исключительно из сардин.
В Европе становится модным показывать посетителям музеев различного рода ужасы. В Испании, на родине великого художника Гойи, одного из зачинателей этого жанра, пошли по традиционному пути. В холле музея Кордобы различные монстры из римской и греческой мифологии будут окружать работы современных художников. Во Франции ужасное толкуют более эстетично. В центре Помпиду открылся музей классика фильмов ужасов Альфреда Хичкока. На обозрение выставлено около двухсот работ режиссера и показано, какими средствами пользовался мэтр для достижения своей цели.
Во Флориде открылся музей трагедий американской истории. В нем, например, хранится машина, в которой был застрелен президент Джон Кеннеди, земля с могилы Ричарда Никсона, некоторые предметы с «Титаника» и обломки домов, унесенных смерчем в штате Огайо.
Андрей Никонов
«Россия – родина слонов»? Нет – мамонтов
Россия – родина слонов. Эта саркастическая фраза появилась в свое время в противовес официальной линии «быть впереди планеты всей» во всех возможных областях. Отрицание абсурдом – неплохой способ сохранения здравого смысла и собственного достоинства. Объект сарказма был выбран метко, и потому выражение легко привилось и стало расхожим. Но, говоря о родине, неизбежно надо заглянуть в историю Земли и ее обитателей, спросить палеонтологов и палеогеографов. А вот этого-то и не сделали. А напрасно.
На самом деле, есть России, чем гордиться, – мамонтами. Недаром издавна бивни подземных чудовищ так ценились во многих странах, а западные научные общества тратят колоссальные средства на то, чтобы вывезти в нсразмороженном виде туши найденных в Сибири гигантов в свои лаборатории.
В России (а где же еше?!) недавно проходила специальная конференция в честь двухсотлетия обнаружения и начала изучение мамонта. В определенном смысле можно сказать: Россия – родина мамонтов. И уж, во всяком случае, родина их изучения. И почему бы этому факту, как и множеству действительных отечественных достижений, не быть предметом гордости?
Слоново-мамонтовая тема, возродившаяся недавно в научных кругах, необъятна. Здесь ограничимся некоторыми фрагментами, наиболее интересными для жителей столиц, северной и южной.
Недавно мой добрый знакомый, известный специалист по радиоуглеродному датированию древних органических остатков Л.Д. Сулержицкий, рассказал некий палеонтологический казус.
В 20 – 30-е годы при земляных работах на одной из столичных улиц обнаружили кости слона. Они попали в Палеонтологический музей. Появилась публикация, где обосновывалось выделение новой для науки формы древнего слона Palcoloxodon. Кости остались в фондах Палеонтологического музея, а обогащенная палеонтологическая наука продолжала развиваться. И вот недавно, три четверти века спустя (хорошо, что в музеях кое- что сохраняется), рассказчик, питающий особый интерес к определению возраста именно по костным останкам, взял кости на анализ. Слон новой формы, оказалось, окончил свои дни 200 лет назад. В XVIII веке. И где – на улице Москвы. Неизвестно, как выйдут из конфуза палеонтологи, но думается, не избежать научного закрытия.
А вспомнил я этот рассказ в связи с другой находкой, о которой когда-то прочел в солидном научно-популярном журнале «Природа» за 1947 год. Сообщалось, что осенью 1941 года в выкопанной траншее автор заметки нашел в земле череп и кости носорога. Он тогда спрятал все собранные носорожьи останки в ближайшую трансформаторную будку, а после войны, вскрыв ее, обнаружил на месте только череп. Он и был воспроизведен в виде фотографии в журнале. Судя по всему, автор никакого отношения ни к палеонтологии, ни к геологии не имел. Однако носорог определялся как принадлежавший к виду Coelodonta antiquitatis, то есть шерстистому носорогу. Этот вид, как известно, жил в ледниковом периоде и исчез на Русской равнине почти одновременно с собратом – мамонтом – около 10 тысяч лет назад. Самое интригующее в заметке состояло в том, что кости носорога выкопаны были с глубины 1,5 метра. И где?! В Ленинграде, на Суворовском проспекте, близ угла с 9-й Советской улицей.
Специалист по четвертичной геологии не может не быть удивлен в высшей степени. Территория Петербурга лежит на высоте всего нескольких метров над Финским заливом и после стаивания здесь последнего материкового оледенения (по новейшим данным, примерно 15 тысяч лет назад) практически непрерывно покрывалась обширными водными бассейнами. Ну, право, не по морям и озерам же плавал носорог.
Вид Адмиралтейства и Дворцовой площоди во время шествия слонов, присланных персидским шахом
Обложившись справочниками, я обнаружил две вещи. Во-первых, Суворовский проспект располагается на высоте примерно 3 метра над ординаром Невы, и его подпочва сложена осадками, несомненно, очень молодого возраста, дельтовыми или морскими отложениями последних тысячелетий. Канава на Суворовском проспекте копалась в минеральных отложениях. Нахождение шерстистого носорога в столь молодых осадках исключалось.
Еще более любопытным оказалось обращение к старым названиям петербургских улиц. Знаете, как в середине XIX века назывался Суворовский проспект? Слоновьей улицей. Слоновья улица значится уже в городском кадастре 1792 года. Это навело на веселые догадки. Дальнейшее обращение к известной книге ленинградских филологов К.С. Горбачевича и Е.И. Хабло «Почему так названы?» дало ожидаемый ответ: неподалеку, на Знаменской площади (Восстания), находился «Слоновий двор». Именно там и размещали вместе с прислугой прибывавших из Персии в подарок слонов. И выгуливали слонов по отведенным улицам, прохожие же забрасывали и слонов, и служителей разным непотребьем, нанося служителям увечья.
Вряд ли в те времена, когда не существовало надзорного ока санэпидстанций, трупы павших животных отвозили за город. Скорее, выкапывали яму поблизости от слоновника. А может быть, во время жутких наводнений 1777 и 1824 годов, когда погибали тысячи людей и животных, судьба настигла и злополучного носорога? И оставался он в петербургской земле до тех пор, пока незадачливый любитель древностей не наткнулся на его останки в случайной канаве- А известный журнал опубликовал современного носорога африканского под видом вымершего шерстистого.
Палеонтологические конфузы (по научному – «заблуждения») случались в прошлом, особенно в XVIII веке, многократно- Вот, например, что писал на сей счет энциклопедист Вольтер применительно к тогдашним находкам во Франции: «Несколько лет тому назад открыли или считали, что открыли, около Этампа скелеты оленя и гиппопотама, и отсюда сделали вывод, будто Нил и Лапландия некогда лежали на пути из Парижа в Орлеан. Но скорее следовало бы подумать, что некоторый любознательный человек имел когда-то в своем кабинете скелеты оленя и гиппопотама. Сотни подобного рода примеров побуждают нас к долгому исследованию, долженствующему предшествовать убежденности». Этот пассаж напомнил мне случай в родном Ленинграде. В 1947 году во дворе университета дворник обнаружил кости, которые по доставлении в Зоологический музей Академии наук (вот вам роль дворников в палеонтологии!) определены были как принадлежащие носорогу шерстистому – современнику мамонта. И, представьте, они были взяты в фонд музея. Подозреваю, что это те самые остатки, которые известный специалист по фауне ледникового периода В.И. Громов обнаружил и опубликовал еще перед Отечественной войной и которые хранились на геологическом факультете университета, пока не оказались в углу его двора (роль отдельных научных работников в палеонтологии).