— Неси же! — нетерпеливо выкрикнул государь.
Я вздрогнул, положил рубль на распятую ладонь решкой вверх. Теперь я знаю, что тогда творил историю. Но тогда шел и гадал: пожалует ли меня государь этим рублем с решкой, где он — «я»?
Мы неслись навстречу судьбе. Император Петр Федорович приказал посадить меня к адъютанту чтобы я был постоянно на его глазах.
— Этот мальчик — мой талисман. Он должен принести удачу!
Сначала я сильно жалел, что меня не видят батюшка с матушкой. Но когда мы выехали на дорогу, то стало не до этого. Сидеть вдвоем на жестком, скрипучем седле было очень неудобно. Высокая передняя лука больно уперлась мне в живот, а спину натирала пряжка пояса адъютанта. Я стал ерзать, но адъютант не очень-то церемонился с императорским талисманом и успокоил меня тычком в бок:
— Сиди смирно!
Впереди показались синие мундиры. Император привстал на стремена, приложил козырьком ладонь ко лбу. И стал озираться.
— Измайловцы! Не слишком ли их много? Еше не поздно повернуть в Кронштадт.
— Ваше Величество, нельзя спорить с судьбой. Она накажет, — пытался ободрить Петра Федоровича Глебов.
— Может быть, может быть, — согласился император, натягивая узду. — Но пускай кто-то поедет к ним и спросит, что они хотят.
— Что могут желать мятежники? Конечно же, погубить вас, — жестко ответил сенатор.
— Вот видите, что вы наделали со своими советами! Поворачиваем, господа!
— Государь, вы хотя бы покажитесь им, — с отчаяньем в голосе воскликнул Глебов. — Что скажет о вас король Фридрих, когда узнает, что вы оставили поле боя без единого выстрела?
Петр Федорович нахмурился. Наш император, должно быть, сильно дорожил мнением короля Фридриха, если перестал оглядываться.
— Хорошо, поедем еще вперед... Чуть-чуть.
Мы проехали совсем немного, когда от строя гвардейцев, спешившись, отделилось человек десять и пошли к нам. Сначала они шли быстро, потом, разглядев императора, замедлили шаг. Один, отстав, побежал назад к гвардейцам, выкрикивая на ходу слова команды. Император тоже стал придерживать лошадь, намериваясь повернуть, но тут Глебов ударил плетью своего коня и выскочил вперед.
— Господа, почему вы не приветствуете своего императора?
— У нас нет императора. Мы служим императрице Екатерине Алексеевне! — дерзко ответил молодой красивый гвардеец, по всему видно, главный заводила, потому как другие только молча покивали.
«Подзорный дворец». Гравюра Штелина 1762 г.
— А. это вы, господин Орлов! Третьего дня мой сын посылал к вам напомнить о карточном долге. Вас не застали. Теперь я понимаю. Вы были заняты заговором.
Поручик вспыхнул.
— По-моему, я не нуждаюсь в том, чтобы мне напоминали об этом. Извольте, я завтра же пришлю.
— А я грешным делом думал, что вы, поручик, все это затеяли, чтобы не платить.
Глебов, кажется, наслаждался этим хождением по острию ножа. Орлов задышал шумно, кинул руку на эфес шпаги. Сопровождавшие его озадаченно переглянулись. От Глебова не ускользнуло это замешательство. Он стал весел.
— Господа офицеры, вас крепко надули. Но государь милостив. Он знает, что вас ввели в заблуждение, и поздравляет следующим чином.
— Да-да! Чином и сотней душ. Каждому! — приосаниваясь, прокричал император, начинавший понимать игру Глебова. — А Орлова взять!
— Взять, чтоб государь мог пожаловать его титулом графа, — подхватил Глебов и, обернувшись к Петру Федоровичу, прошептал: — Государь, не портите дело. Алешка Орлов здесь — всему голова. Озолотите его. Ежели он тому воспротивится — значит неблагодарный, за ним никто не пойдет. А так и они могут не захотеть присоединиться!
У Петра Федоровича заметно дрожали руки. Но он не противился: щетинившийся штыками гвардейский строй делал его благоразумным. На изъеденном оспой лице государя проступила вымученная улыбка.
— Ну, конечно... Я жалую... Подойдите ближе, господа... Я знаю, вас обманули. Теперь вы станете первыми, кто вернет заблудших к присяге и накажет виновных... Граф Орлов, не гоже вам пребывать в таком малом чину Поздравляю вас бригадиром.
Император поискал глазами своего дядю, принца Георга. Тот поймал взгляд, подъехал. Петр Федорович без слов снял с его груди персону — свой портрет, густо усыпанный мелкими брильянтами, и приколол к мундиру растерянного Алексея Орлова Приколол с силой, так что тот вскрикнул, ужаленный острием булавки.