По расчетам немецкого врача Райнера Лауфса, в случае всеобщей вакцинации погибнут около ста жителей Германии. А надолго ли защитит вакцина? По большому счету, срок ее действия неизвестен. Несколько десятилетий назад врачам, работавшим в очагах эпидемий, прививали оспу раз в три года. По оценкам экспертов ООН, прививка эффективна в течение десяти лет. Давняя прививка, как правило, не может предотвратить заболевание оспой, но заметно смягчает болезнь; теперь она вряд ли завершится смертельным исходом.
Впрочем, у медиков довольно проблем и без оспы. Положение с инфекционными заболеваниями сейчас серьезное. Так, в США они вышли уже на третье место в списке причин смертности населения. Все чаше врачи вынуждены беспомощно наблюдать за тем, как их пациенты умирают от давно побежденных болезней. Эффективность антибиотиков порой оказывается крайне низка, а ведь только они да вакцины — наше главное оружие в борьбе с инфекциями. А есть ли альтернативные средства лечения?
В СССР еще до появления антибиотиков успешно боролись с бактериальной опасностью с помощью медикаментов, приготовленных на основе бактериофагов - вирусов, которые охотятся на определенные виды бактерий и вводят в них свою ДНК, заставляя их плодить новых фагов. В отличие от многих других вирусов, вызывающих опасные недуги, например, оспу или СПИД, бактериофаги безобидны для человека. И, значит, их можно использовать для борьбы с болезнями, одолевающими нас, ведь для фагов наше тело—л ишь «тучное пастбище», где жируют стада бактерий.
Мази, микстуры и лекарства, содержащие подобные вирусы, использовали при лечении различных заболеваний: они защищали красноармейцев от гнойных инфекций; помогали справиться с осложнениями, возникавшими после операций; оберегали детей от расстройства желудка. Подобные медикаменты часто помогали лучше, чем позднее — антибиотики. Последние, по идее, убивают любые бактерии, как вредные, так и полезные, а это подвергает человека риску вторичных инфекций.
В последние годы интерес к подобным лекарствам стремительно растет. За минувшие шестьдесят лет мы истребили почти все слабые бактерии, зато выжившие микробы стали невероятно сильны. «Из-за их невосприимчивости к антибиотикам, — отмечает грузинский ученый Александр Сулаквелидзе, работающий сейчас в США, — мы, возможно, будем отброшены в ту эпоху, когда никаких антибиотиков не было и в помине». Наследники советской школы медиков объявляются в США, Канаде, Израиле, Индии. Есть целые направления медицины, где не обойтись без бактериофагов, например: лечение ожогов и наружных ран, поскольку антибиотики здесь плохо помогают; лечение инфекционных болезней, возбудители которых привыкли к антибиотикам.
Спектр внелечебного применения фагов тоже довольно широк. Они обеззараживают продукты, зашишая нас от сальмонеллеза. Борются с микробами, вредящими садовым и огородным культурам, и повышают урожайность овощей. На пляжах очищают песок от бактерий. В продовольственных магазинах могут стерилизовать прилавки и витрины.
Впрочем, в любом случае бактериофаги не сумеют полностью потеснить антибиотики. Ведь они не справляются с микробами, проникающими внутрь человеческих клеток, например, туберкулезными палочками или возбудителями тифа. А еще они — однолюбы. Они специализируются лишь на отдельных видах бактерий. В этом их преимущество; в этом и недостаток. Нужно детально знать, какая именно разновидность бактерий вызывает болезнь. Охотник не станет нападать на чужую добычу. Ему подавай лишь его излюбленных микробов.
Другое решение предлагают ученые, наблюдающие за поведением бактерий. В последние годы стало ясно, что бактерии обмениваются какими- то сигналами. Повинуясь им, например, они образуют колонии на эмали зубов, вызывают воспаления слизистых оболочек или нарушают работу кишечника.
А ведь еще недавно бактерии считались одиночками, не способными к общению с собратьями. Теперь же стало ясно, что они — по-настоящему «коллективные животные». Они, например, быстро замечают, много ли микробов находится по соседству. Когда их скопление достигнет определенной величины, их поведение резко меняется.
Исследователи окрестили этот феномен Quorum sensing. Бактериям нужен какой-то «кворум», чтобы принять решение. Они определяют этот кворум, выделяя сигнальные молекулы. Если бактерий собралось в этом месте достаточно много, то сигнальные молекулы, выделенные соседями, постоянно достигают их. Это вызывает неожиданный эффект. В организмах бактерий переключаются какие- то гены, и их поведение резко меняется. Пока еше, правда, непонятен механизм воздействия сигнальных веществ на генетику бактерий. Зато ясна реакция. В одних случаях бактерии, как по команде, выделяют яды иди вредные ферменты; в других случаях окутываются слизистой пленкой, защищающей их от антибиотиков.