Археолог Ричард Кляйн из Стэнфордского университета назвал и причину этого «переворота в умах»: спонтанная генетическая мутация в ДНК хомо сапиенс, которая оказалась чрезвычайно выгодной. Потомки «мутанта» быстро добились преимущества над другими людьми.
В течение многих лет Кляйн вел раскопки в Южной Африке и. основываясь на собственном опыте, называет иные сроки этого «Большого Взрыва» — 40 — 50 тысяч лет назад: «Тогда за считанные тысячелетия спектр археологических находок изменился разительнее, чем за предшествующий миллион лет». В эти тысячелетия поведение «сумасшедших» африканских хомо сапиенс радикально меняется.
Постепенно они расселяются по Ближнему Востоку и Европе. Вообше-то в Палестине люди современного типа жили к тому времени почти 50 тысяч лет — жили бок о бок с неандертальцами, не ассимилируя и не оттесняя их. Ведь поначалу, до этой мутации, полагает Кляйн, «хомо сапиенс» по своим умственным способностям ничем не отличались от неандертальцев. Эти генерации «сапиенсов» называют «раннесовременными». Лишь около 40 тысяч лет назад их материальная культура резко меняется. С этого времени начинается закат неандертальской культуры.
Конечно, идеи Митена и Кляйна можно назвать умозрительными, но им есть и определенное генетическое подтверждение. Тимоти Кроу из Оксфордского университета обратил внимание на то, что после того как линия развития гоминидов и шимпанзе разошлась, в ДНК гоминидов произошла любопытная мутация: фрагмент наследственной информации Х-хромосомы был ошибочно скопирован на Y-хромосому.
В 2000 году на этом «дефектном» участке был открыт так называемый ген «протокадерин». Он управляет развитием головного мозга, а именно синтезом «молекул-указателей»: они помечают, в каком направлении должны разрастаться нейроны, а также регулируют связи между нейронами.
Мутация как раз и могла привести к нарушению внутренней структуры мозга — к тому, что отдельные «файлы», хранившиеся в нем, соединились, «проросли один в другой», чрезвычайно усложнив восприятие мира и в то же время резко ускорив обработку информации. Мутация могла дать толчок и к развитию речи, ведь до этого человек пользовался лишь отдельными осмысленными звуками, как это делает большинство животных.
Вот только когда произошла эта мутация? Пять миллионов лет назад или же 50 — 40тысяч лет назад, когда родоначальник современных генераций людских заговорил с птицами на деревьях и русалками в реках, зарисовался и замечтался до «безумных» прозрений? Этого хронологического доказательства не хватает, чтобы убедиться, что все мы — жертвы мутации. Или ее счастливые творения...
В Нью-Йорке, чтобы подготовиться к этому тесту, платят репетиторам по 500 долларов в час. Более двух миллионов абитуриентов каждый год подвергаются данному испытанию. Оно решит, будет ли человек учиться в элитном университете или, в лучшем случае, заслуживает места в провинциальном колледже. Ежегодно на подготовку к тестированию тратится более ста миллионов долларов. Игра идет по-крупному. В США деньги на ветер не бросают, предпочитая оценивать «ветер в голове» испытуемых. Ведь этот тест измеряет интеллект.
С другой стороны, множатся ряды критиков. Как можно с помощью каких-то вопросиков оценивать это сложное, смутное и непостижимое Нечто — человеческий ум. Как свести ум к голой цифири — к «ай-кью», пресловутому «коэффициенту интеллекта» (IQ)? (смотрите также статью А. Нейфаха «Интеллект: проблемы, проблемы...» в «Знание — сила», 1996, № 9).
В самом деле, есть разные виды интеллекта. Из одних людей вырастают блестящие музыканты, из других — математики, художники, лингвисты... Так, гарвардский психолог Говард Гарднер насчитывает восемь видов интеллекта. В науке же по-прежнему придерживаются классической теории «единого интеллекта». Около ста лет назад британский психолог Чарлз Спирмен ввел в обиход так называемый g-фактор (g — общий /genereil/ интеллект). Так, он попытался объяснить, почему талантливые люди «непременно талантливы в разных областях жизни».