И создается полная иллюзия, что в отношениях человека с природой разыгрывается физическая или даже космическая, а не душевно-духовная драма, что именно электромагнитное поле напряжено в наших машинах, а не поле мысли. Ситуация под стать возрожденческой, когда люди впервые начали догадываться, что свое собственное движение они видят в движении небес.
Николай Николаев
Карету мне, карету
«По старинным понятиям русских, ходить пешком для важного человека считалось предосудительным и неприличным, и, хотя бы нужно было сделать несколько шагов от двора по улице, боярин... почитал необходимым для поддержания своего достоинства ехать, а не идти», - писал историк Николай Костомаров.
В XVII веке на Руси появились кареты. В 1681 году было указано, что бояре могут ездить в карете на двух лошадях, в праздники — на четырех, а во время свадеб — даже на шести. Все прочие обязаны были ездить в летнюю пору верхом, а зимой в санях на одной лошади.
Жены бояр и дворян круглый год ездили в закрытых экипажах: летом в колымагах, зимой — в каптанах. Колымаги обивались изнутри красным сукном или бархатом и плотно закрывались занавесками. У некоторых знатных особ такие экипажи были очень богаты: снаружи обложены золотом, внутри обиты соболями; их колеса были окованы серебром.
Колымагу везла обычно одна лошадь; но случалось, что знатные дамы ездили и на нескольких, припрягая их гуськом. Когда выезжала царица, ее экипаж везли 12 лошадей белой масти; с нею сидели боярыни; ее провожали прислужницы, сидя верхом на лошадях.
Экипаж императора Петра 1 был очень скромен: черный, с четырьмя слюдяными оконцами. Изнутри он был обит простым солдатским сукном; сзади помешался сундук для царской одежды. В этом дорожном возке Петр ездил зимой. Сработали его рядовые Архангельского полка.
Зато парадные кареты Екатерины II и Павла поражали роскошью. Снаружи их покрывала позолота, украшала роспись. Повсюду внутри был бархат с шитьем и галунами. Семейная карета Павла I была очень велика. В ней могли уместиться двенадцать человек.
Щеголь в дрожках. Литография по рисунку А.Орловского 1820-е годы
Карета Иоганна Вольфганга Гете выглядела скромно и непритязательно
Еще в XVIII веке Петр I учредил в России «регулярную почту». Так поя
вилась сеть станций, управляемых смотрителями. В их распоряжении были ямщики, кибитки, лошади. Путешественники, приезжая на станцию, оставляли усталых лошадей и брали свежих, оплачивая их.
Подобные услуги получали по чинам: бедные чиновники VI — IX классов довольствовались двумя лошадьми, а вот особы I — III классов могли брать до двенадцати лошадей. Помещики часто ездили на своих лошадках: пусть медленнее, но дешевле!
«Обычная скорость для едущих «по своей надобности» была зимой не более 12 верст в час, летом — не более 10, а осенью—8. В сутки обычно проезжали 70 — 100 верст. На станции проезжающий «платил прогоны» — оплачивал лошадей по таксе, которая колебалась от 8 до 10 копеек за одну лошадь на одну версту»,- писал русский филолог и историк Юрий Лотман.
Почтовая карета отправляется в путь, 1840 год
Во времена Петра I обе столицы соединял извилистый проселочный путь длиной 750 километров. При Екатерине II по нему ездили в основном почтовые тройки.
В 1820 году между Москвой и Петербургом начали ходить дилижансы — низкие, длинные возки, обтянутые кожей, с двумя оконцами, сзади и спереди. Они двигались по расписанию, отправляясь два раза в неделю. Ехали только днем. На каждой станции, пока перепрягали лошадей, пассажиры обедали и пили чай. Зимой дилижансы брали четырех пассажиров, летом — шестерых.
Четверо пассажиров сидели друг к другу спиной и смотрели: двое вперед, двое назад — по дороге. Их разделяла перегородка. Места внутри кареты стоили 100 рублей, снаружи—60—75 рублей. Путь из Петербурга в Москву дилижанс проделывал за четыре-пять суток. Впрочем, в одном из писем к жене нетерпеливый Пушкин так отозвался о поездке: «Дилижанс поспешал как черепаха, а иногда даже как рак».
Вскоре появился и другой транспорт. Люди победнее стали ездить из одной столицы в другую в «сиаейках». Это было в шесть раз дешевле. Экипаж перевозил пятерых: трое сидели в закрытой кибитке, двое — на передке под навесом. В «сидейку» впрягали всего одну лошадь. Поездка длилась неделю.
В 1820-1830-е годы в России начали строить шоссе. Мощеная мелким щебнем дорога соединила Петербург и Москву. Ее длина составила 658 километров. К 1840 году было проложено еще 780 километров шоссейных дорог. Дилижансы стали ходить в Ревель, Ригу, в города Финляндии.
В ноябре 1851 году из Петербурга в Москву, пробыв в пути 22 часа, прибыл поезд. Время дилижансов близилось к концу. Вот-вот уже исчезнут «эти чудные кони в наборной сбруе, эти бубенчики с малиновым звоном... и вместо этого будет ходить по земле какой-то коробок, вроде стряпучей печки, н без лошадей, и будет из него валить дым и свист», как писал об этой перемене Глеб Успенский.
Во времена Онегина главным городским транспортом были экипажи извозчиков. Их в Петербурге имелось много, но стоили они дорого. За проезд от Аничкова моста до своего дома в конце Фонтанки Пушкин платил 80 копеек. Мелкий чиновник зарабатывал столько за целый день работы.
Летом 1830 года в Петербурге появляются «городские кареты» — омнибусы. За небольшую плату они доставляют небогатую, а значит, многочисленную публику за город. Омнибусы представляли собой большие кареты. В них помещалось по шесть пассажиров; они сидели по трое в ряд, лицом друг к другу. Столько же человек ехали на крыше кареты; там тоже стояли скамьи. Туда поднимались по откидной лестнице.
В ХIХ веке появляются самоходные экипажи. Так выглядела английская паровая повозке; 1828 год
Люди побогаче не пользовались ни извозчиками, ни омнибусами. Они ездили в своих экипажах, щеголяя красотой лошадей и упряжи. За породистую лошадь платили от тысячи до четырех тысяч рублей. Ездили быстро.
Форейторы, разгоняя пешеходов, то и дело кричали: «Пади!»
У столичных богачей имелись экипажи на все случаи жизни — от легких дрожек и саней до больших дорожных карет. Удобнее всего были, конечно, кареты — рессорные повозки с закрытым кузовом, дверцами и окнами, а также домрезы. Это — спальные кареты; в них хорошо было пускаться в долгие поездки. Эти экипажи можно назвать своего рода «шестисотыми мерседесами» пушкинской эпохи.
Впрочем, большинство людей разъезжали в ту пору в экипажах попроще — возках, кибитках, бричках, дрожках. Возок тоже был экипажем с дверцами и окнами. Кибиткой назывались простые крытые повозки на колесном и санном ходу. Бричка — это легкий, полуоткрытый экипаж с кузовом и верхом. («В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка». Н. Гоголь, «Мертвые души».) Дрожки — рессорная коляска, иногда весьма картинного вида. («Вдруг промчались перед ним щегольские дрожки». А. Пушкин, «Станционный смотритель».)
Самоходная машина фирмы «Бенц» поначалу напоминала обычный дорожный экипаж. Мощность двигателя составляла всего 0,88 лошадиных сил.